Пешая прогулка меня здорово взбодрила. Похоже, физические усилия вообще помогают поставить нервы на место. И я уже без прежней горечи думал о безнадежности всех моих попыток найти себе место под солнцем. Да, конечно, с материальной точки зрения мне жаловаться не на что… Ну а завтра? У нас не накопишь денег на обеспеченную жизнь в отставке, меж тем ее срок обычно наступает рано, слишком рано… И при этом ты крайне редко способен на что-либо путное. Правда, идя на работу в спецслужбу, человек никогда не задумывается, чем все это кончится. Так оно лучше.
Я вышел на площадь Комеди, свернул в Аллеи Турни и двинулся по бесконечной улице Фондодеж. Счастье еще, что мне удалось поймать таксиста, возвращавшегося в Кодран и не утратившего надежды кого-нибудь подвезти по дороге.
Около десяти часов я уже звонил в дверь Эвелин. Молодая вдова встретила меня очень мило, и ее нежность так согрела мне сердце, что я устыдился черных мыслей, не дававших покоя весь день.
— Тони… как бы мне хотелось, чтобы мы праздновали этот день в других обстоятельствах…
— Но когда б не они, Эвелин, мы бы никогда не познакомились!
Она проводила меня в гостиную. Нас страшно тянуло друг к другу, но, словно сговорившись продлить удовольствие, мы долго наслаждались разговорами, вспоминая разные эпизоды прежней жизни. Разумеется, моя отличалась куда большей пикантностью, чем размеренное существование Эвелин. Но так или иначе, описывая то некогда любимые места, то погибшего друга, то делясь сокровенными мыслями, мы как будто возводили фундамент будущего счастья и почти не заметили, как стрелки подошли к полуночи.
С последним ударом часов Эвелин, повинуясь внезапному порыву, упала в мои объятия, и мы обменялись первым поцелуем.
— Тони… Узнай об этом кто-нибудь, меня бы, наверное, осудили… но Марк был только верным другом… братом… А я хочу жить!
Я еще крепче прижал ее к себе.
— И я тоже! Довольно с меня прежнего существования… и вечной неуверенности в завтрашнем дне… Надоело болтаться в чужих городах, которые так навсегда и остаются враждебными… И вечно — смерть, страдания, боль, насилие, преступления… Нет, любовь моя, я тоже мечтаю совсем о другом!
Мы сели друг напротив друга за маленький столик в стиле Второй империи. Эвелин составила весьма изысканное меню: паштет в желе, холодный цыпленок, вычищенный внутри и залитый ароматным соком с мякостью ананас и шампанское. Оба и без слов чувствовали себя упоительно счастливыми. Я так опьянел от восторга, что из головы напрочь вылетели все мрачные подозрения, вернее, они просто перестали меня волновать. На свете больше не существовало ничего, кроме нас двоих. Возможно, где-то далеко, очень далеко и существует «земля людей», но нас она нисколько не интересовала. Мы тихонько включили радио.
