— Как по-вашему, Иеремия, кому подошло бы описание Изочеса?
Инспектор долго колебался.
— Боюсь торопить события… но, может, это и Сужаль…
У меня — будто камень с души свалился.
— Но если Сужаль убил и ограбил Гажана, почему никто до сих пор не нашел тело?
— Тут у меня тоже есть кое-какие предположения… Но они вполне потерпят до утра. А пока, если угодно, можете переночевать здесь. Лучше, чтобы о вашем возвращении пока не знала ни одна живая душа.
Я попытался было возразить, что ничуть не устал, но Лафрамбуаз, торжественно воздев перст, изрек:
— «Уста праведника изрекают премудрость, и язык его произносит правду»…[10] Надеюсь, вы не собираетесь перечить Псалмопевцу, Тони?
Как только я открыл глаза, в комнату вошел Лафрамбуаз. В руках он нес так плотно уставленный снедью поднос, что мог бы накормить и самого изголодавшегося гостя.
— Не надо обращаться со мной, как с каким-нибудь анемичным молокососом, Иеремия! Я вовсе не нуждаюсь в усиленном питании… — возмутился я.
— Вы провели в поезде большую часть ночи, а нас ждет нелегкий денек.
— А который час?
— Восемь.
— Фу, какой стыд!
— Ну так, может, утопите его в кофе?
Пока я завтракал с преотменным аппетитом, Лафрамбуаз, не желая тратить времени даром, продолжал прерванный накануне разговор.
— Если вы способны сделать над собой небольшое усилие, Тони, попытайтесь на сегодня совершенно выбросить из головы мадам Гажан — я хочу, чтобы никакие посторонние мысли не отвлекали нас от дела. Давайте пока оставим в стороне вопрос, играла она во всем этом какую-либо роль или нет, согласны? Сейчас нам важно одно: это не Эвелин ездила в Испанию. Стало быть, займемся исключительно путешественником, добравшимся до Сара на машине Гажана, а заодно поищем тело.
Я чуть не опрокинул чашку.
— Тело?
— На сиденьях машины обнаружены пятна. Мне только что сообщили о результатах экспертизы, и лаборатория подтверждает, что это, несомненно, кровь. Теперь я окончательно убедился, что мы с вами должны восстановить добрую память убитого инженера.
— Убитого? Но тогда Эвелин…
— Молчок, Тони! Вспомните, мы договорились не упоминать о мадам Гажан. Может, она ни о чем не догадывается, а может, знает куда больше нашего, но об этом мы подумаем потом. Что до меня, то я все больше склоняюсь к версии, о которой говорил вам ночью: кто-то подкараулил инженера в гараже, убил его, а потом увез труп с собой.
— Куда?
— Надеюсь, еще до вечера мы это выясним. Вы сыты?
Я отодвинул поднос:
