На дне долины были видны многочисленные высохшие русла, наполненные блестящим песком и камнями.
Этот песок, эти камни — было золото!
В лучах заходящего солнца котловина казалась каким-то огненным снопом. Отложение золота в течение столетий было так громадно, что некоторые зерна превратились в огромные комки, и когда солнечные лучи проникали внутрь котловины, глаза едва могли выносить ее блеск, потому что вся она, сверху донизу, была одета самородным золотом.
Граф едва мог преодолеть свое волнение при этом удивительном зрелище, он хотел сойти в долину, но сильная рука траппера удержала его.
— Успокойтесь, сеньор. Будьте человеком, не дайте золотой горячке овладеть вами. Следуйте осторожно за команчем.
Индеец спустился по широким ступеням, граф последовал за ним, и, остановившись на дне долины, мог воочию убедиться, что гамбусино говорил правду, что сокровища были действительно неисчислимы.
Итак, граф достиг наконец цели трудного, утомительного странствования, стоившего жизни стольким людям!
Пока Сент-Альбан стоял, как очарованный, думая о том, как мало людей из его храброго отряда остаются еще в живых, какими опасностями и затруднениями грозит им ближайшее будущее, — солнце село, долина оделась тьмою, и только звезды отражались на золотых скалах.
Наконец граф очнулся от своего забытья, чувствуя, что какие-то смутные опасения овладевают им против его воли.
Он стоял у входа в котловину и, вспомнив, что его проводники захватили с собой факелы, крикнул Железную Руку и попросил его зажечь факел.
Траппер молча исполнил его желание. Зажегши факел, он пошел впереди графа в котловину, стены которой заблистали тысячами огней.
Глаза графа блуждали по сверкающим стенам. Вдруг, как бы желая убедиться, что он не грезят, он схватил железную палку Хосе, оставленную в котловине еще два года тому назад, и со всей мощью своей исполинской силы принялся отбивать огромные куски золота от стен котловины.
— Все это и в тысячу раз больше, — сказал он трапперу, который, качая головой, следил за его лихорадочными движениями, — должно достаться людям, делившим со мной труды и опасности, — никто из моих друзей не должен быть забыт.
Вдруг он остановился и провел рукою по лбу, как бы чувствуя какую-то тяжесть или боль в голове.
— Вы правы, Железная Рука, это золото туманит мой рассудок. Уйдемте скорее, пока грезы снова не овладели мной.
Он поспешно вышел из котловины и подошел к индейцу, который сидел молча и неподвижно. Там он укрепил факел между камнями, выпил глоток воды из фляжки траппера, собрал в кучу несколько кусков золота и помог увязать их в одеяло, которое они принесли с собой. Он говорил теперь без умолку и казался в бреду.
