Ее ладонь коснулась его, и он почувствовал внезапный приступ желания, чувство, которое распространялось по всему телу, как глоток хорошего бренди. Стараясь не испугать, Уатт сжал пальцами ее ладонь.
— Фаро скажи мне, что ты чувствуешь?
Она подняла ресницы, чтобы посмотреть ему в глаза, и у нее перехватило дыхание. Желание наполнило ее глаза прежде, чем они засверкали, как бледные сапфиры.
— Я… я думаю, что мне не следует этого делать.
— А я думаю, что это неизбежно. — Он поднял ее руку, чтобы прижаться губами к нежной коже на запястье. Фаро вздрогнула, и это решило все. Она хотела его. — Теперь ты знаешь мои мысли или нужна другая подсказка?
— Мне не нужно подсказок, — прошептала она. Он наклонился ближе, но она отпрянула от него.
Уатт молча протянул руку и провел пальцами по ее подбородку. И в тот момент, когда он дотронулся до нее, он забыл обо всем, кроме того, что хочет обнять ее.
— О нет, — прошептала она. А в ее шепоте слышалось «да». Прикосновение его руки несло в себе необыкновенную нежность. Он сжал ладонями ее лицо, и все ее тело затрепетало. Его ласки пробудили в ней какую-то незнакомую потребность. Как долго она ждала мужчину, который разбудит в ней страсть, и чье прикосновение подсказало бы ей, что это он. До сегодняшнего дня это казалось глупой причудой, но сейчас она поняла, что это так.
Сила, притягивающая их друг к другу, казалась непреодолимой, и все же Уатт попытался устоять перед ней. Он наклонил голову так, что между ними осталось не более дюйма, затем помедлил, словно давая Фаро последнюю возможность отвернуться. Она ответила ему, приоткрыв губы, — осознанное приглашение. Он смотрел ей в глаза, пока их губы не соприкоснулись, затем опустил ресницы, и она услышала его хриплый вдох. Это был звук, который издает мужчина, когда пытается бороться с тем, чего безумно желает, звук, означающий капитуляцию перед собственной слабостью.
Фаро знала это чувство слишком хорошо. Она пыталась вспомнить, почему так противилась искушению. Губы Уатта страстно ласкали ее, пробовали на вкус, покоряли. Инстинкт подсказал ей, как вернуть поцелуй, но Уатт научил ее большему, опытными движениями заставив ее губы запылать огнем. Он пил это пламя, даря ей утонченное, экзотическое наслаждение, которого она никогда не испытывала.
Поцелуй стал требовательнее, и она почувствована его нетерпение. Ему было нужно большее. Его язык касался ее языка — влажные бархатистые поглаживания, заставившие Фаро податься вперед. Еще одно прикосновение, и она прижалась к нему всем телом.
