Хирам молча слушал речь Тала. Тени бежали по его лицу, мрачный огонь горел в его глазах, грудь вздымалась тяжело и неровно.
– Как ты думаешь, Тала, когда смогу я считать себя окончательно выздоровевшим? – заговорил Хирам, когда молчание стало слишком тягостным.
Тала пожал плечами.
– Ну, дней через десять-двенадцать, и то если все будет идти так, как шло до сих пор! – ответил он на вопрос.
– Долго. Мучительно долго! – пробормотал Хирам. Потом он опять обратился к Тале со словами:
– Не знаешь ли, получено ли формальное извещение о том, что война объявлена, или это – только слухи?
– Точно не знаю. Но, насколько мне известно, пока речь идет лишь об угрозе со стороны римлян. Но это не меняет положения. Ты упускаешь из виду старого кровожадного леопарда Массиниссу. Ты забыл, как страстно он ненавидит Карфаген. И теперь, уничтожив, в сущности, последние способные защитить страну силы карфагенян, он едва ли будет сидеть сложа руки. Он быстр, как молния. Я предвижу, что он раньше римлян обрушится на Карфаген, чтобы добить его.
– Да, да. В этом отношении ты прав. Но тем более причин и мне не сидеть сложа руки, а выступить на защиту моей родины.
– Ты, должно быть, разработал уже какой-нибудь план, как помочь Карфагену в беде, – осведомился Тала.
– Да, во всяком случае я, как мне думается, смогу оказать большую услугу отчизне.
Фульвия, молча слушавшая словопрения, положила руку на плечо Хирама.
– Послушай, друг! – предостерегла она. – Подумай, не один раз подумай, прежде чем что-то предпринимать. Да, я знаю, сейчас, когда грозовая туча нависла над Карфагеном, тебя, пожалуй, не тронут. Может, тебя даже с радостью примут. Один твой меч стоит больше, чем сотни мечей наемников. Ты – один из тех, за кого карфагеняне цепляются в час грозящей беды. Но Тала прав: пройдет гроза, и твои соотечественники отвернутся от тебя, предадут тебя, как предали Ганнибала.
– А я так думаю, – вмешался Сидон. – Пока война закончится, много воды утечет. Хоть Карфаген и не таков, каким был некогда, но ведь тут малому ребенку понятно, что это – последний бой не на жизнь, а на смерть. Значит, Карфаген окажет отчаянное сопротивление. Пройдут многие недели и месяцы, прежде чем решится его судьба. А за это время мало ли какие случаи могут представиться?
Короткий сухой удар в дверь прервал беседу.
Как-то невольно все одновременно вздрогнули и обернулись к двери. Крик удивления вырвался из уст Хирама, Си-дона и Фульвии.
