- Франсуа... почему вы не хотите меня полюбить?
- Но я очень люблю вас, Мишель.
- На черта мне такая любовь? Ну что вам во мне не нравится? Посмотрите, я совсем не плохо сложена!
- Ну я прошу вас... на эту тему...
- А что тут особенного? У нас, как и у всех, будет брачная ночь, разве нет? И я предупреждаю, что вам не грозит разочарование, вот и все! Что вас так удивило? А может быть, вы ханжа?
- Нет, нисколько, но знаете ли... как-то не принято...
- Я умираю со смеху от этих ваших приличий! Мой папа тоже считал, что как только переспал с женщиной, так уже и обязан жениться - вот и приволок сюда эту шлюху!
- О, как вы можете так... говорить о мадам Парнак!
- Да просто потому, что она шлюха, черт возьми! - невозмутимо ответила Мишель.
- О!
- Вы так поражены? Бедненький, только вам это неизвестно! - А ну-ка поглядите мне в глаза!
Мишель притянула молодого человека за плечи и впилась в него подозрительным взглядом.
- Уж не влюбились ли вы в нее? Смотрите, я этого не потерплю!
- Но вы-то здесь причем?
- Ах, вот оно что? Да вы просто гнусный тип, Франсуа! Предпочесть потасканную бабу такой девушке, как я? Так вот почему вы меня не любите?
Франсуа обратил к небу взгляд, полный безнадежности - рассчитывать на поддержку оттуда не приходилось, ибо силы небесные крайне редко приходят на помощь тем, кто не слишком почитает святость семейного очага.
- И как только это взбрело вам в голову?
- Ну нет, Франсуа, я не поверю, пока не поклянетесь, что это неправда!
Лепито был убежден, что истинный рыцарь, защищая честь дамы, может пойти даже на клятвопреступление, а потому, не дрогнув, выполнил требование. Клятва вполне успокоила Мишель - ну как не поверить тому, кому хочется верить. Но здравый смысл редко покидал эту девушку.
- Запомните, Франсуа, я вас люблю и вы женитесь на мне, хотите вы этого или нет! Надо поскорее рассказать о нашей любви отцу!
- Ни в коем случае - нет, нет и нет!
- Вы что, боитесь?
- Боюсь? Почему это я должен бояться?
- Но почему тогда вы против?
- Да просто потому, что я не люблю вас и вовсе не собираюсь на вас жениться!
Услышав это, девушка пришла в такую ярость, что закричала гораздо громче, чем это допускают принятые в Орийаке нормы благопристойности:
- Да как вы осмелились сказать, что не любите меня?
- А почему бы и нет - ведь это правда!
- Ох какой лжец! Какой обманщик!
Не в силах вынести такое оскорбление, мадемуазель Парнак, забыв о правилах приличия, посреди улицы, при всем честном народе влепила Франсуа Лепито, клерку своего отца, звонкую пощечину. С этого момента он приобрел репутацию молодого человека весьма сомнительных нравов, способного - ну не ужас ли? - делать благовоспитанным девушкам предложения, которые они не в силах слушать, не отреагировав самым бурным образом. И в тот же день добродетель мадемуазель Парнак получила высочайшую оценку законодателей общественного мнения, а лицемерие молодого Лепито, так долго притворявшегося приличным юношей, стало предметом пересудов кумушек Орийака. Осуждение было тем более суровым, что весьма скромные доходы Франсуа не позволяли видеть в нем возможного жениха.
