Ее в мужчинах гораздо больше привлекали чувство юмора, доброта, честность, ум, здравый смысл. Их физическая привлекательность трогала ее гораздо меньше.
Коннел еще более приблизился к ней.
— Полагаю, что ты, несмотря на советы доктора, работала каждый день. Марк сказал мне, что его жена очень волнуется из-за этого.
Ее глаза вспыхнули. Какое право Марк имел обсуждать с ним то, что касалось только ее?
— У меня все в порядке, — сказала Зои раздраженно. — Ты идешь наверх или нет? Если нет, то пусти меня вниз. Я хочу выпить кофе и съесть что-нибудь.
— А ты знаешь, чего я хочу? — шепнул Коннел тем же мягким, интимным голосом.
— Нет! — Выскользнув из-под его рук, Зои бросилась вниз по лестнице, но он легко перехватил ее и вернул обратно.
Инстинктивно Зои схватилась за него, чтобы устоять на ногах. Лестница перед ней закачалась, и, если бы не Коннел, она скатилась бы вниз по ступенькам.
— Ты самая невезучая из представительниц женского пола, которых я когда-либо встречал, — шептал Коннел, а его губы — его горячие нежные губы! — ласково трогали розовые завитки ее уха, вызывая дрожь во всем теле.
Она не была невезучей, пока не встретила его. Но Зои не стала говорить это Коннелу. Он разрушал ее жизнь, начиная с той самой минуты, как они встретились. Временами она даже спрашивала себя, уж не было ли ее тогдашнее беспокойство и недоверие предупреждением?
Когда губы Коннела заскользили по ее шее, вызывая своим нежным прикосновением непреодолимое стремление отдаться его ласкам, она испугалась. Это слишком волновало, слишком нравилось ей.
— Перестань! — Зои попыталась уклониться от его поцелуев, но тем самым лишь дала ему возможность опуститься чуть-чуть ниже, к вырезу свитера и исследовать губами ее плечи, грудь…
Зои схватила его за густые черные волосы, стараясь отстранить от себя его голову.
— Нет!
Его лицо было очень близко, его темные блестящие глаза смотрели на нее.
— Нет! — повторила она.
— Да! — выдохнул он, закрывая ей рот страстным поцелуем.
Наслаждение захватило Зои целиком, от кончиков волос до кончиков пальцев. Тело Коннела касалось ее тела. Его руки прижимали ее к нему так крепко, что она едва могла дышать. Его губы раздвинули ее губы… или это она сама приоткрыла их, не сознавая, что делает? Вероятно. Она уже не владела собой. Она не боролась с ним, не была беспомощной жертвой. Нет!
Она отвечала на его поцелуй!
Она стонала.
Она называла его по имени.
Коннел. Коннел. Коннел.
Неужели это ее голос?
