— Сколько же лет вам тогда было?
— Одиннадцать. Роберт Брюс был в восторге от моих способностей и поклялся взять меня на службу герольдом, когда взойдет на шотландский трон. Мне исполнилось тринадцать лет, когда дядя решил выдать меня замуж за француза, но я категорически отказалась. Тогда он пригрозил отдать меня на воспитание в церковь. Подобная перспектива меня очень напугала, и я сбежала от дяди, найдя приют у Брюса.
В тот день, когда он надел шотландскую корону, я стала его герольдом.
— Вы не сожалеете о своем выборе? — спросил Рандольф.
— Только в тех случаях, когда меня обманывают люди, которым я доверяю.
Рандольф удивленно посмотрел на Элизабет, и она добавила:
— И когда я вынуждена встречать Рождество в Англии.
— А что вы ждете от нынешнего Рождества?
— Я очень надеюсь, что в этот раз мне удастся справить Рождество дома. Я украшу своих лошадей веточками эдинбургского плюща, а сама буду греться возле очага с горящими и потрескивающими дубовыми дровами. А вы?
Рандольф неопределенно пожал плечами, но Элизабет почувствовала его внутреннее напряжение.
Рандольф взял у нее мешочек с зерном и начал кормить лебедя. Часть зерен лебедь клевал сам, а другие, взяв в клюв, относил в хижину своей подруге со сломанным крылом.
— А я надеюсь услышать радостные крики и слова благодарности ткачей Локкаррона, когда они увидят купленные мною прялки, — ответил Рандольф. — Этот год выдался тяжелым, и подобные подарки людям нужнее, чем обычные праздничные безделушки.
Элизабет согласно кивнула, подумав, что за предпраздничными ожиданиями Рандольфа все-таки скрывается нечто большее, чем радость ткачей Локкаррона.
На вечернюю службу в часовню Элизабет отправилась вместе с Макквином и семьей его брата. Племянник Рандольфа Аласдаир радостно прыгал вокруг нее и, с любопытством оглядывая ее, задавал откровенные вопросы:
— А вы собираетесь отвести моего дядю Рандольфа к алтарю?
Элизабет смутилась и покраснела, но ответила:
— Я — герольд короля, и мне не полагается иметь мужа.
Рандольф многозначительно посмотрел на маленького племянника, но тот лишь засмеялся и сказал:
— Это хорошо, а то мама говорит, что от графини Наирна не так-то легко отделаться. Правда, дядя Рандольф?
Они вошли в часовню, и Макквин увидел, что Элизабет беззвучно смеется. Опасаясь новых вопросов и реплик шустрого племянника, он взял его за локоть и, строго посмотрев ему в глаза, произнес:
— Плохо воспитанные дети не дождутся рождественских подарков!
