Брешковская отставила тарелку, крепко утерлась салфеткой, и, улыбнувшись, оказала весело:
– Да, да, батюшка, нелегко это всё было слышать. Ну да, теперь то уж иное дело пошло. У нас теперь сил то во сто крат больше, наша то закваска сильней оказалась, так то!
– Вы говорите о социалистах-революционерах?
– А о ком же? О них, о них, только смешно мне теперь когда везде так говорят – социалисты-революционеры. Ведь это же я назвала их так. Думали о названии. А чего тут думать? Говорю, постойте, вы считаете себя социалистами? Да. А считаете себя революционерами? Да. Ну так и примите, говорю, название – социалистов-революционеров. На этом и согласились. Так то, сударь, всё великое в миг рождается, – и бабушка раскатисто засмеялась.
– Да, да – прерывала молчание Брешковская. Вера поняла, что старуха ждет, когда Вера выйдет. Вера встала, вышла. Накинула шубу. С трудом отперла примерзшую щеколду. Завизжала калитка. Вера шла, не зная куда, закрываясь муфтой.
– Ну в чем же дело то? – понизив голос, подсаживаясь к Савинкову, начала бабушка. – Тоже марксизмом по-первоначалу то увлеклись? Да? А теперь захотелось волюшки да свободушки, распрямить крылышки, да? то-то!
Она не давала говорить.
– Да марксистская .программа меня не удовлетворяет, Катерина Константиновна, во-первых, пробел в аграрном вопросе.
Брешковская кивнула головой.
– Во-вторых, жить и работать пропагандно тоже не по мне. Хочу террора, Катерина Константиновна, настоящего народовольческого.
– В террор хотите? – сказала, пристально вглядываясь в Савинкова. – Что ж, в добрый час, батюшка, чего же в сторонке то стоять, к нам, с миром надо работать. Решили рубить, чего ж тут взяли топор и руби. Только как же – отсюда то? Ведь заграницу надо бежать?
– Конечно, – проговорил Савинков. – Не здесь же начинать. Настанет весна, убегу. Я уж обдумал.
Прищурившись, Брешковская вспоминала свой побег по тайге из Баргузина с Тютчевым.
– Ну, да – заговорила страстно и тихо старуха, – бегите, дорогой, бегите и прямо в Женеву к Михаилу Гоцу, там все наши сейчас, я сообщу, а вы перед побегом бросьте открыточку на адрес Бонч-Осмоловоких, в Блонье, Минской губернии «поздравляю, мол, со днем рожденья».
Когда Вера вошла, бабушка рассказывала:
– Мы с Гоцем то сначала не поладили. Он мне говорит: – «все вы к крестьянству льнете, бабушка, а пора-уж с этим кончать». Ну, а потом помирились. Вернулись? – обратилась бабушка к Вере. – А я вот видите всё сижу, никак выбраться не могу, да ведь редко доводится с такими людьми то как Борис Викторович поговорить, душу то отвести.
