— Вы не можете быть такой жестокой, — сказал он.
— Вы сами выбираете свою судьбу.
Дон Карлос вернулся в комнату, и сеньор Зорро, встав, поклонился еще раз.
— Надеюсь, ваша жена оправилась от обморока, — сказал он. — Я сожалею, что мой пистолет испугал ее.
— Она оправилась, — ответил дон Карлос. — Мне кажется, вы сказали, что хотите есть и пить. Вы действительно совершали поступки, которыми я восхищался, и я счастлив оказать вам гостеприимство на некоторое время. Слуга принесет вам еду немедленно.
Дон Карлос направился к двери, позвал туземца и отдал приказание. Он был очень доволен собой. Необходимость унести жену в соседнюю комнату дала ему возможность воспользоваться случаем. Он приказал доверенному человеку взять самую быструю лошадь, со скоростью ветра проскакать четыре мили до села и поднять там тревогу, сказав, что сеньор Зорро находится в гациенде Пулидо.
Целью его было теперь задержать сеньора Зорро возможно дольше. Он знал, что придут солдаты, и разбойник будет убит или захвачен, и, конечно, губернатор должен будет признать, что дон Карлос заслуживает некоторого внимания за то, что он сделал.
— У вас наверно было много поразительных приключений, сеньор, — сказал дон Карлос, повернувшись к столу.
— Было несколько, — подтвердил разбойник.
— Например, это дело в Санта Барбара. Я никогда не слышал правды о нем.
— Я не люблю говорить о своих собственных делах, сеньор.
— Пожалуйста, — попросила сеньорита Лолита; тогда сеньор Зорро в первый раз в жизни изменил своему принципу.
— В действительности ничего особенного, — сказал он. — Я прибыл в окрестности Санта Барбара на закате солнца. Там владелец магазина бил туземцев и обворовывал монахов. Он требовал, чтобы монахи продавали ему товары из миссий, а потом жаловался, что вес неправильный, и люди губернатора заставляли монахов добавлять еще. Надо было хорошенько наказать этого человека.
— Пожалуйста, продолжайте, сеньор, — сказал дон Карлос, наклоняясь вперед, как бы полный глубокого интереса.
— Я сошел с лошади у дверей его жилища и вошел внутрь. У него горели свечи, и там было с полдюжины молодцов, торговавшихся с ним. Пригрозив им пистолетом, загнал их в угол и потребовал к себе хозяина склада. Напугал его ужасно и заставил выложить деньги, которые он держал в потайном месте. Потом я отстегал его кнутом, взятым с его собственной стены, и сказал ему, почему я сделал это.
— Превосходно! — воскликнул дон Карлос.
— Потом я вскочил на лошадь и скрылся. В хижине туземца я изготовил плакат, гласящий о том, что я друг угнетенных. Чувствуя необычайную ярость в этот вечер, я галопом проскакал к помещению гарнизона, отбросил часового, который принял меня за курьера, и ножом прибил плакат к дверям гарнизонного помещения. В этот миг выскочили солдаты. Я выстрелил в воздух, и, пока они толкались в замешательстве, умчался.
