– Добрый день, сэр, – холодно проговорила она, не глядя на Дрейка.
– Благодарю вас, – сказал он с иронией в голосе. – Я боялся, что при встрече вы мне выцарапаете глаза.
Он приблизился к ней, и Шарлотта метнула гневный взгляд в его сторону.
– Я пришел, чтобы протянуть вам оливковую ветвь и предложить мир. Вчера вечером мы плохо начали наше знакомство… или, вернее… Нет, мы начали как раз очень хорошо, но затем наши отношения испортились. Я приношу извинения за все обиды, которые вам причинил, но у меня и в мыслях не было кого-нибудь оскорблять.
Шарлотта презрительно фыркнула:
– У нас с вами нет никаких отношений, сэр, и никогда не будет. Я прекрасно понимаю, что у вас было на уме, и никакие извинения не загладят вашей вины.
Этот мерзавец еще смел наглость улыбаться!
– А я подумал, что ваши настроения резко изменились. Накануне вечером вы были очаровательной обольстительницей, а на следующее утро стали добродетельной святошей. Не странно ли?
– Мистер Дрейк, наверняка вас ждут какие-нибудь дела.
Шарлотта снова окинула взглядом улицу. Она ужасно злилась на своего кучера из-за того, что он бросил ее и заставил подвергнуться этой пытке. Она бы с удовольствием пошла домой пешком, но опасалась, что Дрейк может последовать за ней.
Стюарт снова улыбнулся:
– Да, у меня дела, но как я могу оставить даму в затруднительной ситуации? Никогда и ни за что на свете!
– Полагаю, именно вы виноваты в этой ситуации, – с уверенностью заявила Шарлотта.
Стюарт рассмеялся. Он смотрел на Шарлотту, любуясь ее изящным профилем. Даже в строгом наряде она казалась необыкновенно соблазнительной, и платье из плотной шерстяной ткани не могло скрыть ее роскошные формы – высокую грудь и пышные бедра. Глядя на Шарлотту, Стюарт мысленно представлял, как медленно раздевает ее, избавляя от этой строгой и чопорной одежды, как дюйм за дюймом обнажает ее восхитительное тело… Но затем он напомнил себе, как жестоко она обманула его вчера. Действительно, что из того, если у нее тело богини? К тому же ему нужно думать совсем о другом.
– Предлагаю положить конец возникшей между нами враждебности, – сказал он. – Меня очень огорчило, что вы отказали мне, когда я попросил руки вашей племянницы.
– Еще бы! Могу поверить, что вы ужасно огорчились, – язвительно заметила Шарлотта.
– И вы, несомненно, находились под влиянием порыва, когда мы с вами танцевали и вы…
– Если вы надеетесь услышать от меня слова извинения, то хочу вас разочаровать: вы не дождетесь никаких извинений.
