— Тихо. Об этом молчок. Ты можешь все расстроить, а я только что практически уладил наше дело.
— Расскажи.
— Потом. Или, может быть, вообще не расскажу. Дело на мази, вот и все, что тебе следует знать. В любом случае все утрясется, если ты постараешься вести себя как разумный человек.
— Ты только скажи мне, что надо делать, и я сделаю.
— Ты должна помнить, кто ты и кто я. Я думаю о Марте. И тебе бы следовало.
— Да. Иногда я про нее забываю, когда я с тобой. Спасибо, что ты напомнил, Чарли.
— Не Чарли. Доктор. Зови меня доктором.
— Да, доктор. — Сказанное ею слово прозвучало эротически. — Один поцелуй, доктор. Мы так давно не виделись.
Видя, что его урок усвоен, доктор стал более податливым. — Если вы настаиваете, миссис Холлман.
Она застонала. Я прошел в угол веранды, ощущая себя немного задетым, ибо оживление Зинни, оказывается, предназначалось не мне. Я закурил утешительную сигарету.
Возле дома раздался переливчатый детский смех. Я наклонился над перилами, заглядывая за угол. Милдред и ее племянница перебрасывались теннисным мячиком. Марта ловить еще не умела. Милдред посылала ей мячик по земле, и девчушка кидалась за ним, как заправский игрок в бейсбол. Впервые за время нашего знакомства Милдред выглядела раскрепощенной.
За ними наблюдала седовласая женщина в цветастом платье, сидевшая в шезлонге в тени. Она воскликнула:
— Марта! Тебе нельзя переутомляться. И, смотри, не запачкай платье.
Милдред повернулась к пожилой женщине: — Пусть запачкает, если ей нравится.
Но игра была уже испорчена. Улыбнувшись хитренькой улыбкой, ребенок поднял мячик и забросил его за забор, окружавший лужайку. Мячик, подпрыгивая, исчез среди апельсиновых деревьев.
Женщина в шезлонге вновь повысила голос: — Вот видишь, что ты натворила, проказница — из-за тебя потерялся мячик.
— Проказница, — пронзительным голосом повторила девчушка и начала распевать: — Марта — проказница, Марта — проказница.
— А вот и нет, ты хорошая девочка, — сказала Милдред. — А мячик не потерялся. Я найду его.
Она направилась к калитке. Я открыл было рот, чтобы предостеречь ее не заходить в рощу. Но меня отвлекло происходящее за моей спиной на подъездной дорожке. Под колесами затормозившего автомобиля захрустел гравий. Я обернулся и увидел новый «кадиллак» сиреневого цвета с золотистой отделкой.
Вышедший из-за руля мужчина был одет в твидовый костюм. Его волосы и глаза обладали тем же оттенком, что и у Карла, но он выглядел старше, тучнее и короче. Его лицо раскраснелось от негодования, тогда как лицо Карла покрывала больничная бледность.
