— Ошибаешься, жена, я не боюсь жить, — прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. — Просто я осторожен, подозрителен и циничен чуть больше, чем это нужно.
Шейн отстранилась, и Чэз не стал настаивать, но объятий не разжал.
— И что же у тебя было с Мадлен? — спросила она.
— Это было всего лишь развлечение.
— Для нее или для тебя?
— Для нас обоих, — спокойно ответил он. — Она была самой младшей в семье и любила бунтовать. Родные хотели всецело подчинить ее себе. Тогда она назло им связалась со мной. И этого они ей не простили.
— Ее семья знала, кто ты?
— Да.
— И они забрали ее, да? — Шейн прижалась к нему. — О, Чэз!
Чэз улыбнулся бы, если б ситуация не была столь трагичной.
— Нет, Шейн, они поступили не так, как Рейф. Их поступок был продиктован отнюдь не любовью к ней: ее выгнали из дома без гроша в кармане.
— Родные отказались от нее?! — Шейн была в шоке. — Да как они только решились на такое!
— Ущемленная гордость. Нежелание идти на компромисс. Кто знает? Ее поддержала только донья Изабелла, ее бабушка.
— Почему же ты ничего не сделал для нее? Почему не женился на ней?
— Я не знал, что ее выгнали из дома. А если бы и знал, Мадлен все равно не вышла бы за меня. Я уже говорил тебе, что это были временные отношения. Когда мы почувствовали, что больше не испытываем влечения друг к другу, Мадлен собрала вещи и, пожелав мне всего наилучшего, уехала вместе с доньей Изабеллой в неизвестном направлении. А потом и я переехал на место новой работы.
— И они не рассказали тебе о Сарите?
— Нет. Я узнал обо всем только три месяца назад. Донья Изабелла сообщила, что Мадлен погибла в автокатастрофе, а она привезла с собой мою дочь.
— Какой неожиданный сюрприз! Или это еще слабо сказано? — усмехнулась Шейн.
— Для меня это был настоящий шок, — сказал Чэз.
— Донья Изабелла наверняка считала, что ты, как отец, должен знать о существовании дочери. Иначе зачем она привезла ее?
— Я и сам пытаюсь это понять. Если она против того, чтобы я заботился о Сарите, то зачем нужно было сообщать о ее существовании? Зачем все эти игры?
— Неужели она не хочет, чтобы ты воспитывал собственную дочь?
— По-видимому, я должен дать ей свою фамилию, и все. Но это несправедливо: лишь отец может окружить девочку необходимым вниманием и заботой.
— И его жена, — с болью в голосе добавила Шейн.
— Да, и она тоже, — вздохнул он.
Повисло тягостное молчание. Чэз чувствовал, что Шейн снова удаляется от него, чувствовал, каких невероятных усилий ей стоит войти в его положение.
