— Перун! — раскатисто прозвучал голос великого князя. — Внемли мне! Это мы, твои внуки, говорим с тобой! Перун, ты сам воин, ты бог воинов, и мы, русичи, живем и уходим из жизни по твоим законам. Перун, ты учишь, что кровь смывается только кровью, смерть воина требует смерти его недруга, а каждый убитый русич должен прийти к тебе отмщенным! Перун, к тебе сегодня уходят от нас сотни храбрых воинов, наших боевых братьев! Поверь, страшна будет наша месть, однако тебе не дано узреть ее сейчас. Взгляни на них, — указал великий князь мечом на ряды пленных с поникшими головами, — на это жалкое подобие людей. Разве человек тот, кто не сумел отстоять собственную свободу и явился со своими угнетателями отнимать ее у других? Разве воин тот, кто не отважился сам с честью умереть на поле брани и пришел со своим победителем убивать других? Перун, ты русич и воин, ты поймешь меня. Разве можно смыть их грязной кровью кровь наших братьев и наши слезы? Разве их презренные жизни искупят смерть наших побратимов? Перун, мы возьмем взамен павших русичей тысячи ромейских жизней, но не сейчас и не здесь, у священного костра, а на поле брани! Ты внемлешь мне, Перун? Ты слышишь клятву-роту своих внуков?
Словно в ответ на обращение князя Святослава подгоревший у основания костер с треском и грохотом обрушился вниз. Высоко в черное небо взвились снопом искры, с новой силой загудело и завыло пламя. Воздев к небу руки, верховный жрец упал на колени, задрал к луне длинную седую бороду.
— Боги, вы услышали нас и приняли дары своих внуков-русичей! Перун, ты внял нашему скорбному гласу и взял к себе души наших павших братьев! Хвала вам, всесильные боги могучих русичей!
Молча сомкнулись шеренги дружинников. Исчезли в их рядах пустоты, сплошной стеной высились червленые щиты. Превратились в легкий дым тела погибших русичей, простились навсегда с земным миром и унеслись на небо к предкам их души, дабы вечно и неусыпно следить оттуда за славными деяниями живых единоплеменников. Заглушая верховного жреца, вновь зазвучал голос князя Святослава:
— Боги! Не за праздничным столом, а в час суровой тризны обращаемся мы к вам! Боги, будьте со своими внуками-русичами не оставляйте их, даруйте им победу!
С новой силой заревело пламя костра. Размеренно накатывались па песок, с шумом били в высокий берег дунайские волны. Замер на нем огромный живой четырехугольник, равнодушно взирала сверху на все происходящее желтая луна, печальное и холодное солнце мертвых. В ее скорбном, лишенном живительного небесного тепла свете тысячи живых русичей прощались с сотнями своих боевых товарищей, что ушли на небо раньше их.
