Стоян, находившийся в первом ряду конной болгарской дружины, выехал из строя.
— Эти люди звали нас, болгар, изменить тебе, великий князь. Они уговаривали нас внезапно ночью напасть на твоих воинов, а когда между нами и русичами началась бы сеча, они собирались отворить ворота Доростола и впустить в него легионы императора Иоанна. Вот почему мы связали их и привели на твой суд, великий князь Святослав. Воздай им по заслугам.
Взгляд киевского князя остановился на лице одного из поверженных на землю.
— Это правда, боярин?
— Я исполнял волю своего кесаря, — угрюмо ответил тот.
— Я спрашиваю, правда ли то, в чем обвиняет тебя воевода Стоян? — нахмурив брови, снова спросил Святослав.
Стоявший на коленях вскинул голову, с неприкрытой ненавистью глянул на князя Святослава.
— Это правда, киевский князь. Ты — мой враг, поэтому я жажду твоей смерти. Жаль, что мой замысел не удался.
— Боярин, коли мы с тобой враги, зачем явился ко мне, а не к императору Иоанну или своему кесарю? Разве я звал тебя или неволил служить мне? Зачем ты клялся быть со мной?
Боярин не ответил, и на лице князя Святослава появилось выражение брезгливости.
— Боярин, я — воин и уважаю всех честных воинов, даже если в каком-то бою от них отвернулось счастье. Однако ты не воин, а змея, готовая исподтишка ужалить в спину. Ты преступил собственную клятву и продал честь, поэтому твою судьбу решит не острый меч, верный друг отважных воинов, и не боевая удача, которую даруют нам боги, а людской суд. Будь готов к нему.
От бессильной злобы лицо связанного свела судорога, он скрипнул зубами.
— Замыслил судить нас, великий князь? — прохрипел он. — От чьего имени? Киева, Руси? Но ты, великий князь Святослав, не на Днепре, а на Дунае, и судить хочешь нас, болгарских бояр, на чьей земле сейчас находишься. Скажи, по какому праву ты, русский князь, собираешься вершить подобное?
Все с той же брезгливостью князь Святослав глянул на изменника, заставил скакуна сделать шаг назад от приблизившегося к нему на коленях бывшего соратника.
— Боярин, я немало прожил, многое видел и еще больше слышал. Однако я никогда не видел русича, стоявшего перед врагом на коленях, ни разу не слышал, чтобы русич когда-либо изменил своей клятве. Я не знаю, как судить вас, поэтому не сделаю этого.
Среди связанных бояр возникло радостное оживление.
— У нас свой кесарь…
— Над нами лишь один судья — небесный….
— С нами Христос…
Заглушая эти выкрики, снова зазвучал суровый голос князя Святослава:
