Героса подгоняли отвратительные черти, но только возгласами. Он шагал и вскоре оказался в чем-то наподобие гостиной с широкими растворенными окнами. За ними полыхали озера и лагуны, и багровые склоны гор дышали нестерпимым жаром. Виднелись и страждущие грешники, но с такого расстояния не слишком отчетливо. Иными словами, ему открылась картина пугающая, сулящая муки, но это выглядело не откровенной угрозой, а намеком. Если бы Героса спросили, как он к этому относится, он бы признался, что одобряет.
В гостиной за каменным столом сидел некто под вуалями, тасовал карты. Герое, при жизни любивший перекинуться в картишки, сел напротив, и без единого слова завязалась игра.
И продлилась она как будто бы очень долго. Невероятно долго. Внезапно с Героса спало оцепенение, и появилось странное чувство, которому он даже названия не сумел подобрать. Ибо оно было даже не странным, а абсурдным. Чувство вины? Что-то вроде. И тут возникло предположение, что в этой комнате его держат неспроста, это жесточайшее наказание — ему предстоит узнать свою судьбу. Впрочем, нет, это, конечно же, ерунда.
За окном высоко поднялось пламя, и из этого огня на Героса дикими кошачьими глазами уставился демон. Герое положил карты и пошел к черту, тот молниеносно сцапал его и вынес из комнаты. Герое бросил взгляд назад. Некто под вуалями исчез.
Демон и Герое обменялись несколькими фразами — к вновь прибывшему грешнику обращался сам ад. Они пролетали над потоками лавы, где с воем плавали преступные души, других, прикованных к раскаленным горам, истязали различные твари. Некоторые осужденные, хрипя от жажды, ползали по берегам огненных озер. Иные трудились, подобно муравьям, — таскали на спине огромные камни. Кое-кого свежевала и пожирала нечисть.
Герое видел причудливое смешение аллюзий, о чем-то подобном он читал в исторических трудах и классической литературе. Странное дело, все эти кошмары его не ввергали в дрожь, а, наоборот, успокаивали.
Демон повис в воздухе напротив хитроумного изобретения. Герое пригляделся — что-то вроде качелей, вперед — назад, вперед — назад, неустанно, как маятник. Примерно в миле от Героса сиденье погружалось в огненный поток, и раздавались жуткие вопли. Вот оно возвращается. На качелях в летних платьях, сшитых по французской революционной моде, две молодые женщины, целые и невредимые, чокались бокалами с белым шипучим вином.
Когда они приблизились, Герое заметил на сиденье свободное местечко еще для одного человека. И тут одна из девушек, блондинка, поглядела вверх и увидела его.
