Он влез в кабину, повернул ключ зажигания, прошептал молитву, опустил ногу на педаль газа и осторожно нажал, чтобы сдвинуться с места.
Он сдвинулся. Настолько, что боком заехал в кювет.
– Проклятье!
Шейну не надо было вылезать из машины, чтобы понять: сам он на дорогу не выберется. Даже если будет рыть снег несколько часов напролет. А он не может рыть несколько часов. Потому что палец болит.
Он шепотом выругался.
Стук в окно позади заставил его подскочить от неожиданности. Он вздохнул. Теперь у них есть целая вечность на разговоры.
Шейн вылез наружу и направился к кузову.
– Что?
– Мне нужно в туалет.
Он мрачно улыбнулся и обвел рукой белый пейзаж.
– Чувствуй себя как дома.
Милли вспыхнула.
– Ты хочешь сказать, что мы застряли?
Шейн нахмурился.
– Это временно.
– Как и мое похищение?
Шейн снова сгорбился под особенно сильным порывом ветра. Это не так, – убеждал он себя, вопреки обвиняющему взгляду ее ясных ореховых глаз.
– Вот именно, – грубо ответил он. Черт, уже угрызения совести начинаются. Она еще спасибо ему скажет. Разве он не спас ее от самой себя? Он ведь не виноват, что снег такой сильный.
– Идем, – сказал Шейн. – Мы сможем дойти пешком. В хижине есть ванная комната.
Милли выпрыгнула из кузова, встала рядом с ним по колено в снегу, и осмотрелась по сторонам.
– В какой хижине?
– Вон там. Над дорогой, – рассеянно ответил Шейн.
Она посмотрела на падающий снег.
– Какой дорогой?
Шейн скрипнул зубами.
– Идем. Я покажу. – Он взял ее здоровой рукой за локоть и подтолкнул в нужном направлении.
– А в этой хижине есть обогреватель?
– Да.
Естественно, он был сломан. А еще, как выяснил Шейн, когда они наконец доковыляли до дома, не было воды. Поэтому туалет не работал.
Он сможет починить и то, и другое. Но пока…
– За домом был старый туалет.
– За домом? – Милли смотрела на Шейна широко раскрытыми глазами.
Он раздраженно пожал плечами.
– Я все починю. А пока привыкай к тому, что есть. Прости, что это не четырехзвездочный отель. Я не догадался приехать сюда и все подготовить. Видишь ли, я ведь не планировал это!
В ее огромных глазах появилось неописуемое выражение простодушия и насмешки.
– Никогда бы не подумала.
* * *
Он не мог зажечь спичку одной только левой рукой. Видит Бог, он пытался.
Шейн чиркал, чиркал снова и снова. Тяжело было просто достать спичку из дурацкого коробка. Затем он никак не мог царапнуть ею под нужным углом. Спички ломались, с них сдиралась сера. Наконец, одна из них загорелась, но тут же была погашена ворвавшимся в дверь сквозняком, когда Милли вернулась из туалета.
