Перед ним, прямо у входа в дом, у каменного крыльца, зеленела трава. Флетчер ступил на залитую солнцем лужайку и стал разглядывать кирпичный фасад гостиницы, с удовольствием греясь в лучах мартовского солнца.
Окно его комнаты было плотно занавешено. Для постороннего любопытного наблюдателя это должно было свидетельствовать о том, что ее хозяин никуда не отлучался и все еще спит.
Флетчер застегнул манжеты на рукавах рубашки, которые до сих пор свободно спадали на кисти рук, и подумал, что у него еще достаточно времени до завтрака, чтобы привести себя в порядок и надеть мундир.
После того злосчастного вечера у Эзры Бриггса Айронс ни разу не встречал старого адвоката. Флетчер отправил ему очень вежливую записку, получил в ответ не менее вежливое и очень короткое послание, но в гостинице Бриггс больше не появлялся. Флетчер не мог точно ответить самому себе, чем был вызван его неугасающий интерес к старому адвокату: сожалел ли он о потере приятного собеседника за завтраком или не терял надежду узнать через него что-нибудь о Вере Эшли.
Последний раз лейтенант видел миссис Эшли, когда провожал ее до дома вместе с этим омерзительным типом Джонсоном. Флетчер не пытался встретиться с ней, помня, как резко она высказала свое мнение на этот счет. Хотя, возможно, нежелание молодой женщины продолжить их знакомство было не совсем искренним.
Говоря по правде, Флетчер теперь гораздо реже вспоминал о ней, чем в первые недели после расставания. На него навалилось множество неотложных дел, связанных с его военной службой, и он не мог позволить себе роскошь расслабиться в мечтах о любимой женщине, как мальчишка. И все-таки по вечерам, когда он оставался один, образ очаровательной миссис Эшли вновь и вновь всплывал в его памяти. Не лишенный остроумия офицер пришел к выводу, что его любовный недуг сродни вирусному заболеванию и что мысли о Вере, подобно мельчайшим микробам, проникают в кровь, бередя его душу и плоть. Айронсом было определено и средство избавления от своего недуга — время.
Флетчер прошел в гостиницу через двойную дверь, выходившую прямо на улицу, и услышал, как кто-то позвал его.
— Айронс! Почему это Вы до сих пор не одеты, приятель? И что, собственно, Вы тут делаете?
Широко улыбнувшись, Флетчер обернулся к окликнувшему его офицеру.
— Доброе утро, Брайан! Я как раз собираюсь исправить положение — иду надевать мундир.
— Да уж, пожалуйста! Не сидеть же мне за одним столом с полуодетым офицером! Да и что скажет старик Перси! Даже подумать страшно, — продолжал Аптон. Глаза его искрились веселым озорством. — Думаю, мне придется долго дожидаться Вас к завтраку, приятель. Я-то готов.
