— Берит надежный юноша, — объяснил Спархок. — К тому же он не особо известен здесь, в Симмуре, в отличие от большинства уже оперившихся рыцарей.
— Понятно. А как было дело в Арсиуме?
— Адус привел наемников. Мартэлом там даже и не пахло. В остальном все было более-менее, как и планировалось. Хотя Адусу удалось уйти, — доложил Келтэн.
Спархок глубоко вздохнул.
— Мы потеряли Пэразима, — с глубокой горечью заявил он. — Прости Вэнион. Я старался удержать его от участия в сражении…
Глаза Вэниона затуманило горе.
— Я знаю, — тихо сказал Спархок, дотрагиваясь до плеча в одну секунду постаревшего Магистра. — Я тоже любил его. — Он заметил быстрый взгляд, которым обменялись Сефрения и Магистр. Сефрения чуть заметно кивнула в знак того, что Спархоку известно о том, что Пэразим был одним из Двенадцати. Спархок расправил плечи и представил графа и Вэниона друг другу.
— Я обязан вам жизнью, — сказал Редан после рукопожатия. — Скажите, мой Лорд, как я могу отплатить вам?
— Ваше присутствие здесь, в Симмуре, уже достаточное вознаграждение, граф.
— Другие короли уже приехали в Симмур? — спросил Редан.
— Облер уже здесь, а король Воргун еще в пути.
Худощавый человек в строгой черной сутане молча слушал этот разговор, сидя около окна. На вид ему можно было дать лет пятьдесят и волосы его были уже седы. Проницательные глаза выделялись на аскетичном лице. Спархок пересек комнату и почтительно преклонил перед ним колено.
— Ваша Светлость, — приветствовал он патриарха Димоса.
— Ты хорошо выглядишь, Спархок, — сказал ему Долмант. — Рад видеть тебя снова. — Он взглянул через плечо рыцаря. — Ты посещаешь церковь, Кьюрик?
— Ммм… Всегда, когда нахожу это возможным, Ваша Светлость, — ответил оруженосец, слегка краснея.
— Прекрасно, сын мой. Я уверен, Бог всегда рад видеть тебя в своем доме. Как поживает твоя супруга? Сыновья?
— Хорошо, ваша Светлость. Спасибо, что не забываете о них.
Сефрения критически взглянула на патриарха.
— Ты по-прежнему питаешься кое-как, Долмант?
— Да, иногда я забываю об этом, — Долмант улыбнулся. — Постоянная забота об обращении в веру язычников заполняет все мои мысли. Скажи мне, Сефрения ты еще не готова отбросить свое язычество и принять истинную веру?
— Нет еще, Долмант. Но с твоей стороны очень мило было предложить мне это, — ответила Сефрения, тоже улыбаясь.
Долмант с любопытством посмотрел на Флейту, бродившую по комнате и изучавшую множество новых для нее вещей.
— И кто же этот прекрасный ребенок? — спросил он.
