— Ты думаешь, что Мартэл заодно с Энниасом?
— А разве это так уж невозможно? Энниас был недоволен тем, что мой отец заставил Алдреаса отказаться от намерения жениться на собственной сестре. И он знал, что развяжет себе руки в Элении, если в Киприа наследник рода Спархоков простится с жизнью на какой-нибудь одной из темных улиц. Конечно, и у Мартэла есть свои причины недолюбливать меня. Все же ты совершил ошибку, Вэнион. Не заставь ты меня забрать назад свой вызов, можно теперь было бы избежать массы неприятностей.
— Нет, Спархок. Мартэл был братом нашего Ордена, и я не хотел, чтобы совершались подобные братоубийства. Кроме того, я не был до конца уверен в том, кто же одержит победу. Мартэл очень опасный соперник.
— Но я уже не был зеленым юнцом.
— Ты слишком дорог для нас, Спархок, и я не хотел ни в какой мере рисковать твоей жизнью.
— Ладно… Это дела минувших дней, не стоит ворошить прошлое.
— Что ты теперь собираешься делать?
— Я думаю остаться пока здесь, в Замке. Кроме того, мне хотелось бы побродить по городу — вдруг встреча с Крегером окажется не последней. Вот если бы мне удалось увидеть его с кем-либо из людей Энниаса, то это сразу бы пролило свет на многое.
— Может, тебе стоит подождать? — предложила Сефрения. — Келтэн возвращается сюда из Лэморканда.
— Келтэн? Я не видел его уже много лет.
— Она права, Спархок, — согласился Вэнион. — Келтэн — хороший помощник в таких ситуациях, а улицы Симмура могут оказаться так же опасны, как и переулки Киприа.
— И когда он прибудет?
— Он не заставит себя ждать, — ответил Вэнион, — может быть, и сегодня.
— Пожалуй, я его подожду.
Тут внезапно пришедшая мысль заставила Спархока подняться со стула. Он встал и, улыбаясь, посмотрел на свою учительницу.
— Что ты еще собрался натворить, Спархок, — подозрительно спросила его Сефрения.
— О, ничего особенного! — ответил он, и заговорил на языке стириков, плавно рисуя руками в воздухе невидимые фигуры. Сотворив заклинание, он опустил руки. В комнате раздался такой звук, как будто на весенней поляне несколько шмелей кружат вокруг куста диких роз, в то же самое время пламя в очаге угасло, оставив только тлеющие красные уголья, погасли и факела. Когда же комната осветилась вновь, Спархок держал в руке букет фиалок.
— Это тебе, Матушка, — сказал он, почтительно кланяясь и протягивая цветы волшебнице.
— Спасибо, Спархок, — Сефрения с улыбкой приняла цветы, — ты всегда был самым заботливым и внимательным из моих учеников. Однако, — строго добавила она, — ты неправильно произнес слово «старата».
