Тичфилд находится в шестидесяти пяти английских милях от Лондона, поэтому мне понадобилось время, чтобы вернуться, спал я под заборами, воровал плоды и яйца, прости, Господи, грехи мои. Прибыв поздно к «Железному человеку», я нашел, что с моей матерью все хорошо и у нее появилась добрая компаньонка, честная молодая служанка, дочь хозяина. И это была ты, моя Нэн. Так мы с тобой встретились, а потом полюбили друг друга, но это ты и сама знаешь. Но я хотел бы, чтобы наш сын, когда достигнет возраста понимания, если позволит милосердный Господь, тоже знал это.
Теперь мне пришлось зарабатывать нам на хлеб и кров, а мне тогда было 16 лет. Я подумал, не сходить ли мне в Тауэр к тем, с кем я там встречался, может, они дадут мне работу. Ну, я пошел прямо туда и спросил мистера Гастингса. Он вышел, я рассказал ему о наших бедах, и он сказал, ну, парень, нам тут в Тауэре не нужны ни паписты, ни пуритане, во-первых, это будет стоить мне головы, а во-вторых, я сам их терпеть не могу, потому что еле высиживаю проповеди раз в неделю в воскресенье, а в другие дни нет нужды молиться. Тогда я сказал, что мне это подходит. Тут мистер Кин услышал наш разговор и сказал, что мы должны испытать его пушку, пойдем-ка в Саутуорк. Мы перешли через мост, пили много вина (чего я никогда не делал прежде), смотрели травлю медведя, собачьи бои, всякие непристойности: и они отвели меня к шлюхам, заплатили за меня одной, но, слава тебе Господи, меня вырвало, и было так плохо, что я только залез на нее, как тут же слез, может, это и не грех. Они сильно смеялись, отпускали в мою сторону грязные шутки, но мистер Кин поклялся, что я не пуританин, а двухфунтовый фальконет, мог бы выстрелить, как положено, вот только не расстегнул брюки. И значит, испытание прошел.
Крозетти, зажав под мышкой завернутую в бумагу рукопись — возможно, бесценную, — ждал на пустынной улице уже полчаса. По его мнению, этого времени было многовато. Что она там делает? Правда, ему приходилось ждать и дольше, пока женщина приводит себя в порядок. Но ведь они не на бал собираются. Посматривая на часы, он расхаживал взад-вперед и чувствовал, что начинает сходить с ума.
Она появилась в одном из своих темных нарядов, как будто собралась на работу, и это удивило Крозетти. Может, Булстроуд настаивает на соблюдении определенных формальностей? В таком случае придется его разочаровать: Крозетти явно требовалось помыться и побриться, а одет он был в тенниску с концерта Спрингстина, неопрятные джинсы и кроссовки «найк». Упрекать Ролли за долгое ожидание он не стал.
