— Может, инстинктивная реакция на то, что опасность миновала? — предположил я. — Вроде унаследованного рефлекса. Мужчина спасает женщину от опасности, отбивает у врага мамонта, и женщина вознаграждает его, показывая сексуальное расположение. — Я помолчал. — Уверен, в этом не было ничего личного. — Я сказал это в надежде на прямо противоположное. Не отвечая, она пристально смотрела на меня. Я отпер дверь. — Как вы? Сильно пострадали?
— Всего несколько синяков, и колени поцарапаны. Ох! — Она пошатнулась и, дрожа, прислонилась ко мне.
— Нам предстоит подняться на три пролета. — Я обхватил ее за плечи. — Сможете идти?
— Не знаю. У меня вдруг такая слабость в коленях…
— Это адреналин. Давайте, я помогу вам.
Я подхватил ее на руки (как «переносят через порог») и начал подниматься по ступеням. Она не возражала; напротив, прислонилась ко мне. Моя голова все еще кружилась от ее поцелуя.
Я устроил ее на софе, налил нам обоим коньяку, принес аптечку первой помощи и пластиковый мешок со льдом.
Она сняла разорванные колготки и задрала юбку до уровня обнаженных бедер. Я отдал ей мешок со льдом, чтобы приложить к самым болезненным синякам, потом собственноручно обмыл и забинтовал ее колени, как меня много лет назад учили в армии. Пришлось близко наклоняться к ее ногам, чтобы извлечь крошечные каменные осколки. Эротическое впечатление было разящим, как удар: мое лицо находилось лишь в нескольких дюймах от восхитительных бедер, которые она слегка раздвинула, чтобы помочь мне действовать. Я воображал, что она чувствует то же, что и я, ведь опасность — известное возбуждающее средство (ее поцелуй!). Но она молчала, и я удержался от того, чтобы нырнуть ей прямо под юбку, в темные зовущие глубины. Полагаю, мне просто хотелось продлить изумительное ощущение напряженности — что-то подобное я испытывал, когда ухаживал за Амалией, увы, почти утраченное в наш век быстрого спаривания.
Когда я закончил перевязку, она поблагодарила меня и спросила:
— Что вы сделали с этим типом? Это вроде дзюдо?
Я ответил, что в рукопашном бою я полный профан, но силы у меня очень много, и объяснил почему. Она никак не прокомментировала это и спросила, узнал ли я кого-нибудь из головорезов.
— Нет, конечно нет. А вы?
— Нет. Но мне кажется, что тот крупный, которого вы ударили по голове его приятелем, следил за мной вчера. И машина, похоже, та самая. Они говорили по-русски, нет?
— По-моему, да. Сам я по-русски не говорю, но хозяин моего гимнастического зала — русский, и я часто слышу этот язык. И человек, что звонил вам по телефону, говорил с акцентом…
