— Осторожно.
Он ясно и громко произнес это слово, но, казалось, что Эдлин не понимает его.
— Что? — Она совсем близко наклонилась к его лицу, как будто он говорил шепотом. — Ты что-то сказал?
Ее груди. Он помнил, как лежал на них, теперь он мог их видеть во всей красе. Ее сорочка была столь небрежно запахнута, что почти ничего не скрывала. Наброшенный на плечи плед сполз, ничем не придерживаемый. Она выглядела так, словно только что поднялась с постели.
Он должен во что бы то ни стало удержать ее. Вытянувшись вперед, он обеими руками ухватился за ее груди. Мои! Он не отпустит ее!
В мгновение ока пригрезившаяся ему Эдлин исчезла, и он в изнеможении закрыл глаза. Должно быть, она настоящая женщина — всего лишь попытавшись предъявить на нее права, он устал. Затем она опять возникла из забытья и что-то стала делать с его боком. Внезапно он очнулся, очнулся только для того, чтобы дотронуться до нее, но коснулся всего лишь грубой ткани и услышал резкий голос Уортона:
— Хозяин, вам что-то нужно?
Спать. Ему нужен сон, и тогда он снова увидит Эдлин.
— Ну, как ты собираешься доставить меня обратно? — обеспокоенно спросила Эдлин. Она отчаянно нуждалась в том, чтобы остаться наконец одной, собрать остатки самообладания и постараться прийти в себя.
Хью пытался сосать ее грудь, словно малое дитя. Она могла сколько угодно обманывать себя, что это всего лишь бессознательная попытка почти смертельно больного вернуться к ощущениям детства, почувствовать рядом мать, которая всегда может спасти. Все это так, но столь же невинного объяснения его грубому жесту обладания она подобрать не могла.
Она до сих пор чувствовала сквозь рубашку и плед его неожиданно сильные для умирающего ладони. Совершенно здоровым, гулким своим голосом он сказал:
— Моя.
Это не было случайным и неосознанным прикосновением. Он крепко схватил ее грудь и начал тереть сосок большим пальцем с таким неуемным желанием, что ей пришлось напомнить себе, что он слаб, изранен, почти безнадежен. Право, в тот момент она совершенно не была в этом уверена.
— Тебе не надо уходить туда. — Уортон встал и, широко расставив ноги, загородил ей дорогу, не обращая ни малейшего внимания на ее волнение. Немного подумав, он добавил: — Надо, чтобы ты находилась здесь. Ты можешь ему понадобиться.
Вот так, значит, он решил, этот потрясающий Уортон. Вещь может понадобиться его хозяину — вещь должна находиться здесь! Ни больше, ни меньше. Он даже не утруждал себя сколько-нибудь почтительным обращением.
