От ужаса глаза Уортона чуть не вылезли из орбит.
— Это сделаешь ты, — заявил он с прежней грубостью, привычно хватаясь за кинжал. Видимо, для всех проблем у него существовало одно универсальное решение.
— Я не смогу, — устало втолковывала ему Эдлин, совершенно уже утратив чувство страха. — Я ночую в доме для гостей, где при входе сидит монах, который следит за всеми, кто входит и выходит в ночное время. Так положено.
— Этот монах сделает то, что ему скажут, — упрямился Уортон.
— Нет. — Она пыталась успокоить его. — Ты хорошо заботишься о своем хозяине. И это тоже будет тебе под силу.
— Да, — внезапно согласился он, — я все сделаю для господина.
* * *
Ночью, когда Хью очнулся, он почувствовал, что у него сильный жар и что ему надо лежать тихо.
Какой-то ненасытный зверь глодал его бок, впиваясь зубами в ребра. В поисках мяса помягче он, не давая пощады, вгрызался все дальше в его внутренности. Его дыхание обжигало, и Хью хотелось оторвать его от себя, оттолкнуть как можно дальше, избавившись от нестерпимой боли, когорую тот ему причинял, но он не мог даже шевельнуться. Ему необходимо было затаиться, перетерпеть. Он почему-то знал, что все зависит от этого. Безопасность Уортона. Его собственная безопасность. Безопасность Эдлин… Эдлин.
Эдлин?! Разум отказывался понимать происходящее. Годами он не вспоминал о ней, и сейчас она никак не могла находиться здесь, в женском монастыре, работая как простая крестьянка. Он бредил. Разумеется, бредил. Болезнь, бред — это все объясняет.
— Ну-ка, выпей. Пей, пей, — уговаривал его женский голос.
Вот воображаемая Эдлин стоит на коленях рядом с ним. Как просто и легко, когда все становится понятным! Вот она подняла его голову и прижала к своей груди, вот поднесла чашку к его губам. Голова тяжелая, чашка горячая, губы ничего не чувствуют. Бред… Он жадно выпил, потом, повернувшись, уткнулся лицом в ее груди и столь же жадно потянул ноздрями. Эдлин ускользала, растворялась…
Голова его тяжело упала на тюфяк, ему показалось, что в ней что-то встряхнулось, и все стало на свои места. Он услышал занудный голос Уортона, который бранился, и открыл глаза, чтобы властно указать слуге его место.
Но Уортона он не увидел. Его восхитительный бред милосердно вернулся. Над ним склонилась Эдлин. Она пыталась заставить хищного зверя перестать рвать его тело. Но зверь мог броситься на нее. Может быть, она ничего не знает о повадках диких зверей. Поэтому он предупредил:
