— Что с него взять, — пожала плечами Джулиана, развязывая очередную шнуровку. — Ведь он человек старый.
— Настолько старый, что от него уже никакого проку.
Этот приговор был произнесен с таким видом, словно мужчина был наделен всеми правами судьи и сюзерена. Заметив, что Джулиана вжала голову в плечи, незнакомец подлил ей еще вина и мрачно пообещал:
— Ничего, я об этом позабочусь.
— О чем?
Он сунул ей кружку прямо под нос.
— Ради Бога, не говорите сэру Джозефу, что я на него жаловалась, — испугалась Джулиана. — Если он об этом узнает…
Она не договорила.
— Что тогда? — поинтересовался мужчина.
— Сэр Джозеф весьма неприятен в гневе, — пробормотала она и, уже в который раз, мысленно пожелала злобному старику, чтобы он сгорел в адском пламени. Нехорошая, не христианская мысль. Рука Джулианы непроизвольно коснулась отметины на щеке, потом стала теребить короткую косу. Чуть ниже уха был еще один шрам, длинный, с неровными краями.
— Залезайте на постель и допивайте вино, — сказал мужчина.
— Вы шутите?
Он молча откинул с кровати меховую шкуру.
— Ни за что!
Ведь он так и не объяснил ей, кто он такой и зачем притащил ее сюда. Вроде бы проявляет заботу о ее безопасности, однако не такая она дура, чтобы ему верить.
Мужчина нетерпеливо ждал, но от вина Джулиана осмелела.
— Я с вами в постель не лягу! Я знаю, что похищать женщину, а потом жениться на ней — это самый верный путь к богатству и могуществу, но у вас ничего не выйдет. Со мной уже пытались поступить подобным образом, но я все равно отказала. Откажу я и тебе, мерзкий червяк!
Он двинулся на нее с таким устрашающим видом, что Джулиана в ужасе закрыла лицо руками.
Однако удара не последовало.
— Сядьте на кровать, — процедил он с холодной яростью.
Она медленно опустила руки, все еще ожидая удара. Он был таким высоким, могучим, но в его глазах уже не было гнева — лишь отвращение. Должно быть, моя трусость ему омерзительна, подумала Джулиана и послушно уселась на постель.
Мужчина молча укутал ее меховой полстью, а вместо подушки положил гладкое полено, накрыв его ворохом тряпья.
Джулиана сама не понимала, откуда в ней столько упорства, однако, несмотря на страх, сдаваться не собиралась. Она боялась и этого чужака, и саму себя, и той странной власти, которую он над ней приобрел. Силы ее были на исходе. Но она все же посмотрела с вызовом в его ледяные глаза и прошептала:
— Не буду я с вами спать! Лучше уж броситься в пламя или жить на цепи, как последний раб.
