Но невероятное чувство охватило ее, когда кончики его пальцев затрепетали, едва касаясь влажных складок, окружающих жемчужный бугорок, вызывая в нем ощущение блаженства.
Виктория закрыла глаза и вцепилась Майлзу в плечи.
— О Боже, — едва слышно прошептала она, — Майлз, я не думаю…
— Все в порядке, любимая. — Его голос был хриплым. — Все, что я хочу, это доставить вам удовольствие.
Кровь бушевала в его жилах. Когда Виктория слегка вскрикнула, его плоть еще больше набухла и натянула бриджи так, что Майлзу стало больно.
Ресницы Виктории затрепетали. Палец мужа легко вошел в нее. Томление страсти глубоко всколыхнулось в ее чреве, когда Майлз слегка дотронулся до чувственных точек. Виктория стала двигать бедрами, как бы пытаясь обрести нечто неуловимое, приводящее в исступление. И это произошло. Казалось, ее тело напряглось и затем взорвалось в ослепительной вспышке экстаза.
Виктория, одурманенная и потрясенная, открыла глаза. Майлз скинул бриджи. Свет лампы осветил его тело, и кожа заблестела, как золото. «Майлз похож на самого Бога, — подумала девушка. — Такой же величественный и огромный».
Юная графиня слегка дотронулась до груди мужа. Он прерывисто вздохнул. Виктория отважилась коснуться кончиками пальцев его живота.
— Дотроньтесь до меня, Виктория, — произнес он хриплым шепотом. Взяв руку жены, Грейсон повлек ее туда, куда ему больше всего хотелось.
Прохладные пальцы Виктории обхватили его плоть. Она была огромной, горячей и разбухшей. Кончики пальцев проследовали до нежной, как бархат кожицы венца. Она удивилась: неужели что-то такое твердое, как сталь, может быть одновременно таким нежным. И как это, такое громадное, поместится в ней?
Дыхание Майлза участилось.
— Боже, Виктория! О Боже…
Затем он очутился между ее ног. Он навис над ней, его лицо пылало. Живот Майлза был твердым, как и его плоть. Один мгновенный огненный удар, и она рассталась с девственностью. Острие его страсти энергично пронзило ее и глубоко проникло внутрь.
Крик сорвался с губ Виктории. Над ней склонился Майлз. Ее бархатистое тепло сомкнулось вокруг его разбухшей плоти.
— Любимый, — пробормотала Виктория. Майлз целовал ее губы. Его голос был едва слышен.
— Вам больно, дорогая?
Виктория была потрясена. Но ее тело уступило легко. Боль стала лишь воспоминанием. Она покачала головой, молча подставляя свои губы… отдавая свое тело…
Свою душу;
Майлз целовал Викторию нежно, ласково. Его плоть оставляла лоно жены только для того чтобы стремительно вернуться. Удовольствие опьяняющее и дурманящее, охватило ее. Пламя страсти вновь всколыхнулось в ее чреве, пылая все жарче и жарче. Его руки поддерживали ее ягодицы, поправляя ее, когда она слепо искала… Поднимая ее, когда она, изгибаясь, готова была встретить его стремительный бросок…
