Глаза графа округлились от удивления.
– Но ведь ты только что приехал! Тебя не было дома целых десять лет, и ты собираешься покинуть Англию всего через две недели?!
– Если вы помните, милорд, я уехал на Барбадос по вашему приказу, – холодно заметил Гаррик, воскресив в памяти тот день, когда его удалили из дома за то, что он якобы соблазнил некую юную аристократку.
– Сумел нашкодить, сумей и отвечать! Ты же не захотел тогда на ней жениться! – гневно выпалил граф.
– Я был у нее далеко не первым!
– Она утверждала обратное!
– Она лгала, но вы всегда были готовы поверить кому угодно, только не собственному сыну, – холодно парировал Гаррик.
– Признаюсь, я знал, что она солгала. Но ты был слишком упрям и своенравен, не желал признавать отцовской власти, и потому я счел необходимым как следует тебя проучить, – гневно произнес граф. – Кстати, я вовсе не настаивал на том, чтобы ты оставался на Барбадосе целых десять лет. Ты пробыл там так долго исключительно по своей воле. За последние пять лет я несколько раз пытался вернуть тебя домой. Впрочем, я вижу, за эти годы ты нисколько не изменился. Все так же упрямо перечишь каждому моему слову.
– Честно говоря, я просто не принимаю ваши слова во внимание, – дерзко отозвался Гаррик, хотя и не без некоторого колебания.
Граф в ярости стукнул тростью об пол и поднялся.
– Ты – мой единственный наследник! Неужели у тебя начисто отсутствует чувство долга?
– Похоже, что так, – мрачно ответил Гаррик и тоже встал. Вслед за хозяином вскочил и сеттер.
Граф заметно покраснел от гнева.
– Я сделал ошибку, решив, что ты исправишься к лучшему вдали от дома. Тебе никогда не стать хоть немного таким, каким был Лайонел.
Гаррик вздрогнул как от сильного удара и на какой-то миг потерял способность говорить.
Медленно обойдя стол и почти не пользуясь тростью, граф понизил голос:
– Не проходит и дня, чтобы я не вспомнил о Лайонеле… Черт возьми! Ты мой наследник! И я запрещаю тебе возвращаться на остров, в эту забытую Богом дыру!
Придя в себя, Гаррик тихо, с расстановкой проговорил:
– Отец, вы можете запрещать мне что угодно, но я уже взрослый мужчина и буду делать то, что хочу.
– А если я продам эти чертовы сахарные плантации? Что тогда? Станешь работать как поденщик на земле, которая будет принадлежать уже кому-то другому?
– Я отправлюсь в Америку и начну новую жизнь.
– На какие деньги?
В ответ Гаррик молча улыбнулся.
– Что?! – воскликнул граф. – Ты посмел присваивать себе часть моих доходов?!
