— Ходят сплетни о том, что у него что-то с ногами.
Она махнула рукой.
— Наверное, он был пьян. Он слишком много пьет в последние годы.
— Вероятно, ты права. — Но Киф почему-то думал, что за этим кроется что-то более серьезное.
С верхнего этажа опять послышались раскаты смеха. Лицо Джинкс просветлело:
— Общение с Бетс будет так полезно Эли. Ваши письма так много значили для нее — для нас обеих.
— Я рад этому. — Он хотел было еще что-то сказать, но услышал, что они спускаются, и в ожидании повернулся.
Первой вошла Бетс, лицо ее светилось. Киф понял, что Элисон понравилась ей — по-настоящему понравилась.
— А где Эли?
— Спустится через минуту. О, Джинкс, она такая прелесть!
Они услышали медленные шаги на лестнице, потом более быстрые — по кухонному линолеуму.
Бетс поспешила к дверям, втащила девочку в комнату и встала рядом с ней с гордым, почти собственническим видом.
Элисон была высокой для своих двенадцати лет — выше, чем Бетс.
Рассказывая об их встрече потом, Киф говорил, что первое, что он увидел в ней, — это ее глаза — огромные зеленые звезды. Но в момент, когда она в действительности предстала перед ним, не ее глаза привлекли его внимание. У него возникло сильное ощущение, что раньше он уже видел Элисон.
Он сразу понял, что ее длинное платье, почти касавшееся пола, в эпоху, когда девочки уже не носили длинных платьев, было призвано скорее всего скрывать скобки доктора Тилсона. Осознание этого вызвало у него внезапную грусть. А знает ли Бетс, почему Эли подождала наверху и только потом в одиночку спустилась с лестницы? Поняла ли Бетс, что Элисон с трудом спускается с лестницы и поэтому не хочет, чтоб кто-то видел, как она это делает?
А потом светловолосая зеленоокая нимфа улыбнулась, и Киф забыл о скобках на ее ногах. Улыбка ее была такой широкой, открытой и искренней, а взгляд — таким дружелюбным, теплым и прямым, что Киф незаметно для себя придвинулся к ней, как мотылек к пламени свечи.
У нее были глаза Джинкс, но где раньше он видел это лицо?
— Неужели дядя не заслуживает того, чтобы его обняли? — спросил он, протягивая к ней руки.
— Я пока не очень сведуща в дядях, — ответила она, подходя к нему, — но люди, которых любишь, безусловно заслуживают этого!
Тельце ее было таким нежным, хрупким. Он отстранил ее на расстояние вытянутой руки:
— Ты похожа на мать, я это вижу, но будь я проклят, если могу сказать… — Он замолчал, по-видимому, в недоумении.
Джинкс быстро приблизилась к дочери.
