— Тебя расстроила мысль, что я могу пойти в семейный бизнес?
— Это твоя жизнь, Киф. Но — как долго ты не видел… не видел Карра?
— В последний раз я видел его на похоронах.
— Да, он изменился. Он всегда был настоящим дьяволом, но сейчас… стал еще хуже.
Киф удивился откровенной горечи, которая звучала в ее голосе.
— Если он делает твою жизнь ужасной, то почему ты остаешься здесь?
— О, я никогда не вижу его, только слышу разные вещи. — Она взглянула на дверь, ведущую в основную часть дома. — Особенно наверху. Я слышу, что происходит за стенами наверху, и подчас заболеваю от этого.
Киф с улыбкой вспомнил, что в детстве в таких случаях говорил, что его вот-вот вырвет, но последние воспоминания о Карре — эти мучительные воспоминания о взрыве, который он устроил тогда… Оборвав свои собственные воспоминания о том аде, он спросил:
— А что ты слышишь через стены? Она пожала плечами.
— Женщин. Дикие вещи, о которых я не хочу думать, а еще меньше хочу обсуждать.
— Тогда почему ты остаешься здесь?
— А почему ты хочешь вернуться сюда? — задала она встречный вопрос.
— Ну, это только одна из моих возможностей. В действительности я хочу быть врачом.
Она взглянула на него, и глаза ее засияли неожиданным светом. И он подумал: «Так все-таки жизнь теплится за этим медленным увяданием».
— О, Киф, — воскликнула она, — как бы мама обрадовалась!
Он наклонился, не желая терять той ниточки, которая возникла между ними.
— Я думал, что, может быть, вернусь сюда в Глэд Хэнд — Хэрроувэйл то есть, чтоб заниматься медициной. Думал, что когда получу медицинскую степень, смогу вернуться сюда в больницу, которую построила мама.
— Она бы так гордилась тобой!
— Ведь Карру не принадлежит больница? — Нет. Она принадлежит тете Пэйшиенс. Мама отдала ее ей, когда перестала практиковать, как раз перед несчастным случаем.
«Да, — подумал Киф. — Тетя Эйлин тоже назвала это несчастным случаем». Неужели он один знает? Неужели никто больше не подозревал Карра в том, что это сделал он? А если кто-то и подозревал, стал бы он молчать об этом, как Киф все эти годы? Но что мог сделать один тринадцатилетний мальчик? Кто бы поверил ему?
Внезапно, глядя через стол на Джинкс, он понял, что она бы поверила ему. Если бы он мог сказать ей об этом семь лет назад, она бы поверила. Но она была с Эриком в море.
— Так я поговорю с тетей Пэйшиенс, — сказал он, — ты так помогла мне, Джинкс. Мне надо было знать, что ты одобришь это. Я так и хотел поступить, но мне было просто необходимо услышать от тебя, что я прав.
