– Я сказала, что ты невозможен, – произнесла она подозрительно спокойно. Потом выкрикнула:
– Я считаю, ты просто ужасен!
– Вероника, тебе очень идет, когда ты злишься. Неплохой контраст с тем невозмутимым видом, который ты любишь на себя напустить.
– Ты же кого хочешь доведешь.
Он только рассмеялся.
– Гляди-ка, как ты разрумянилась, – заметил Фергюс. – Здесь, – он поцеловал ее в одну щеку, и здесь, – потом в другую. Потом поцеловал в губы.
Нельзя было поддаваться ему. Вероника злилась на себя за то, что втянула их обоих в эту авантюру, но брать на себя ответственность за его последнюю выходку не собиралась, это его проблема.
– Ты провокатор, – наконец выговорила она. Но под действием жара его поцелуев ее возмущение уже испарилось и запал для ссоры пропал.
– Но ты же все равно меня любишь, – прошептал Фергюс, лаская губами ее шею.
– Разве я говорила это? – с трудом сказала Вероника. – Когда…
– Тебе напомнить? – Он поддерживал ее за талию, сквозь шелк рубашки поглаживая выступающие позвонки, медленно разжигая огонь желания в ее теле.
– Нет… – поспешила проговорить она. Но он не останавливался, а Вероника начала постанывать, приникая к нему.
– Уверена?
– Умоляю…
– Умоляешь остановиться или продолжать? Как можно так владеть собой, когда она уже почти потеряла сознание?
– Продолжай хоть целую вечность.
– Тогда пообещай, что выйдешь за меня замуж.
Пол, казалось, уплывает у нее из-под ног.
– А разве я не обещала?
– Нет, дорогая, ты просто не сказала «нет», когда я предложил тебе. Ты рассчитывала на то, что я передумаю?
Она отстранилась и смотрела на него во все глаза.
– Так вот, я не передумаю. Обещаешь? – Его тон мог бы показаться немного грубым.
– Ты серьезно?
– Никогда в жизни я не был более серьезен. Жизнь далеко не совершенна. Вероника. Нельзя получить от нее все; если я получил хотя бы тебя, то должен уже радоваться. – В его глазах светилось что-то очень настоящее, отчаянное, что не оставляло места для сомнений. – Ты выйдешь за меня замуж?
– В ноябре… – уклонилась она от прямого ответа.
– Не в ноябре. Я договорился со священником на третье воскресенье июля.
– Июль! Но это просто невозможно!
– Нет ничего невозможного. Не у одной тебя были неотложные дела на этой неделе.
– А как же моя мама…
– Предоставь это мне.
Ее сердце бешено колотилось.
– А если я откажусь?
Вальяжная улыбка снова появилась на его лице.
– А зачем, ты думаешь, я привез тебя сюда, прежде чем спросить об этом? Только попробуй сказать «нет», и я закрою тебя в этой башне до тех пор, пока ты не изменишь свое решение, сказал Фергюс.
