Полицейский чин выглядел озадаченным, потом взял себя в руки и спросил:
– Вы хотите сказать, что не знаете, кто он – этот Циммерманн?
И так как Каммершульце, казалось, совершенно не понял, чего же хочет от него Швангер, тот воскликнул:
– Так вот, я вам скажу, господин Мюллер. Этот Циммерманн – колдун, еврей, а возможно, и вестник. Вы меня понимаете? Вестник!
Каммершульце, казалось, был удивлен:
– Вестник? Вы, кажется, так сказали? А что он мог извещать? Но, прошу вас, ваше превосходительство, объясните мне, пожалуйста: почему такая незначительная личность, как этот слуга, заинтересовала ваших людей? Если он колдун, то с таким же успехом можно считать колдуном любое животное. Вы сказали, еврей? Неужели вы считаете, что мочки ушей у него еврейские? А его нос, ваше превосходительство, разве это нос еврея? Я скорее заподозрил бы, что он папист!
Карл Отто Швангер ответил с видимым раздражением:
– Господин Мюллер, вы, конечно же, отличный купец-суконщик и порядочный человек, но позвольте вам заметить, что в евреях вы ничего не смыслите.
Каммершульце вежливо поклонился офицеру полиции:
– Извините меня, ваше превосходительство. Но, если я вас правильно понял, этот колдун-еврей уже арестован, не так ли?
– Да, арестован. Сегодня утром.
– И вы сделали обыск в доме моего старого друга Гольтштейна, который, кстати говоря, будет весьма расстроен этой неприятной историей. И в результате этого обыска нашли ли вы компрометирующие документы, доказательства?
Наступило короткое молчание, потом Карл Отто Швангер сухо ответил:
– Нет, мы ничего не обнаружили.
– Вы нам разрешите еще сегодня заночевать у моего старого друга Гольтштейна?
– Боюсь, что нет. Вы соберете багаж и продолжите свое путешествие, господин Мюллер. И разрешите мне дать вам добрый совет: не посещайте больше своего старого друга Гольтштейна… Эти болезни, об одной из которых вы упоминали, очень заразны. Если вам не безразлично здоровье вашего сына, держитесь подальше от эпидемий.
И он встал, давая понять нашим друзьям, что они свободны распоряжаться своим временем, после чего они вышли спокойным и ровным шагом, хотя инстинкт побуждал их спасаться бегством.
Когда они возвратились в дом Циммерманна, все там было перерыто и поставлено вверх дном: мебель опрокинута, тюфяки вспороты, доски пола оторваны, отодранные обои висели клочьями на стенах. Жилище было тщательно обыскано. В каждой комнате стояли на страже вооруженные люди, они смотрели на Каммершульце и его ученика с подозрительной злобой, пока те собирали свой багаж. Писания Бальтазара чудом сохранились в сумке юноши. Зато копию, старательно снятую с них Циммерманном, унесли, изъяли также Библию на древнееврейском языке, а также и другие ценные документы, о которых наши друзья ничего не знали.
