– Такие же, как вы и я, мой добрый господин, в общем-то похожие на живых людей. Но они так дико и зловеще завывали, что мы чуть не поумирали от страха. Уж поверьте мне, это были призраки, причем очень злые!
– Добрый человек, – сказал Каммершульце, – мы не можем ехать дальше из-за снегопада. Ты мог бы временно приютить нас в твоем доме?
– С большим удовольствием, если бы у меня был свой дом, – ответил карлик. – Я жил у хозяина, достопочтенного Абеля Тепфера, но он уехал, забрав с собой ключ.
Алхимик рассмеялся.
– Ну что ж, если мы не хотим замерзнуть насмерть, придется нам выломать дверь. Где жилище твоего хозяина?
Карлик показал ему дрожащей рукой на дверь. Это была дверь, окованная железом, усеянная острыми шипами, какие ставят в домах богатых бюргеров.
– Твой хозяин не золотых дел мастер? – спросил Каммершульце.
– Да, золотых, – ответил озадаченный карлик.
Тогда Каммершульце спешился с коня, подошел к двери, несколько секунд поковырялся в замке и вошел в дом, как будто возвращался в собственное жилище.
– Свят, свят, свят! – изумился карлик. – Неужели у вас был ключ? А может быть, вы один из тех призраков, которые недавно нас ограбили?
– Успокойся, – сказал алхимик. – Абель Тепфер – один из моих друзей, вот и вся разгадка…
Бальтазар и карлик вошли вслед за ним. Они очутились в большом зале, где все было перерыто грабителями, разожгли огонь в очаге и хорошенько согрелись, после чего Каммершульце один спустился в погреб. Когда он вернулся, то велел карлику принести охапку дров и попросил Бальтазара, чтобы тот последовал за ним.
В глубине погреба возвышалась статуя святого Иакова. Каммершульце нажал на раковину, висевшую, как медаль, на шее у святого апостола. Стена повернулась на шарнирах. Открылся другой зал, поменьше, со сводчатым потолком, где, по-видимому, была лаборатория.
– Перед тобой мастерская достопочтенного Абеля Тепфера, с которым я осуществил несколько работ во время оно. Как видишь, призраки не обнаружили его тайник.
Бальтазар смотрел с жадностью, престиж такого места был в его глазах очень высок. Здесь были все орудия труда, которые он видел раньше только нарисованными в книгах: перегонные кубы с горелками, реторты, горны, печи, раздувальные мехи, тигли, ступки и толчейные песты.
– И однако же, – сказал Каммершульце, – этот замечательный брат никогда не сумел изготовить ничего лучшего, кроме как материалы, годные лишь на то, чтобы окуривать поля! Зато долгие годы, проведенные в тяжких трудах, в ожиданиях и томлениях, в надеждах и разочарованиях превратили его в мудреца.
