Мысль о банкротстве российской государственности в 1917 году наиболее четко и откровенно сформулирует генерал-лейтенант Петр Николаевич Краснов в самом конце Второй мировой войны:
«1) В свое время была Великая Русь, которой следовало служить. Она пала в 1917, заразившись неизлечимым или почти неизлечимым недугом.
2) Но это верно только в отношении собственно русских областей. На юге (в частности, в казачьих областях), народ оказался почти невосприимчивым к коммунистической заразе.
3) Нужно спасать здоровое, жертвуя неизлечимо больным. Есть опасность, что более многочисленный «больной элемент» задавит здоровый (т. е. русские северяне – казаков)…» {{ Цит. по: Ленивов А.К. Под казачьим знаменем в 1943-45 гг. // Кубанец. — 1992. — № 3, — С. 60.}}
П. Н. Краснов, – один из наиболее авторитетных вождей казачества, пришел к идее самостийности не сразу. Будучи убежденным монархистом, он воспринял события февраля-марта 1917 года как трагедию. В августе 1917 года, будучи командиром 3-го Конного корпуса, выполнял приказ Верховного главнокомандующего генерала Л. Г. Корнилова о наступлении на Петроград. Целью этого мероприятия была ликвидация Совета рабочих и солдатских депутатов – источника дезорганизации армии и государственной власти. По вине Керенского, этому плану не суждено было реализоваться, дорога к власти казалась открытой для большевиков. 25 октября Краснов откликнулся на призыв Керенского снять войска с фронта и направить их на подавление большевистского мятежа в Петрограде.
Здесь проявились два очень важных качества Краснова, которые проявятся и в годы Второй мировой войны. Во-первых, Краснов обладал политическим мышлением. Он был едва ли не единственным командующим Северного фронта, который поддержал Керенского. Другие отказались, считая, что армия должна защищать страну от внешнего врага, а не участвовать во внутриполитических баталиях. Сил, находившихся под началом Краснова, оказалось не достаточно для успешного завершения операции.
Во-вторых, Краснов был прагматиком, умевшим подняться над своими антипатиями. Самоустранению от дел, он предпочитал выбор меньшего из двух зол. И в своем выборе он следовал до конца: «Я никогда, ни одной минуты не был поклонником Керенского… Все мне было в нем противно до гадливого отвращения… А вот иду же я к нему… как к Верховному Главнокомандующему, предлагать свою жизнь и жизнь вверенных мне людей в его полное распоряжение? Да, иду. Потому что не к Керенскому иду я, а к Родине…» {{ Краснов П.Н. На внутреннем фронте // Архив русской революции / Под ред. И.В. Гессена. Т. 1-2. – М.: Терра, 1991. – 1-я паг. С. 149.}}
