- И правда, откуда у вас эти мысли, доктор? - мама укоризненно покачала головой. - Вы же знаете, тут вас все любят, как родного!
- Я понимаю, но... - доктор растерянно улыбнулся. - Вдруг... - Он глубоко вздохнул.
- Если хотите, переселяйтесь к нам, - предложил папа. - Но вообще вы беспокоитесь напрасно, никто вас и пальцем не тронет.
- Вы с бедняков денег не берете! - добавила мама. - И потом... Вы знаете здешних молокан - они же русские - а их даже гачаги не трогают, потому что никто от них не видел зла.
Я начал раздумывать, пытаясь понять, почему вдруг доктор решил, что наши люди могут причинить ему вред? Конечно, я знал, у нас разная вера, ну и что? У армян тоже другая вера, а сколько у отца приятелей-армян!... Каждую осень к нам в гости приезжает уста Манас с женой тетей Сатеник - они живут верстах в тридцати от города - ив доме каждый раз праздник: и они приезжают с гостинцами, и мама их провожает с подарками...
Никак я не мог представить себе человека, который способен был бы обидеть Ивана Сергеевича. Спрашивать что-нибудь я, как всегда, не решался, а потому был очень рад, когда после разговора с моими родителями доктор вроде бы успокоился.
- Прошу вас, Иван Сергеевич, даже и не думайте! Никто вас пальцем не тронет!
В словах отца была непривычная теплота. Доктор улыбнулся и стал прощаться.
КАК СБЕЖАЛИ ШИРХАН И ГЮЛЛЮ
Дядя Нури вернулся из города в прекрасном расположении духа.
- Гюллю, принеси воды! - крикнул он и, усевшись на стул на веранде, стал весело насвистывать.
Гюллю видимо, не слыхала, дядя снова позвал ее. Гюллю появилась, но все видели, что выскочила она из комнаты Ширхана.
Дядя Нури пристально поглядел на служанку.
- Что ты там делала? - спросил он, помрачнев.
- Ничего... - испуганно пролепетала Гюллю и залилась краской.
- А этот... он там? - спросил дядя.
- Там! - почему-то вдруг осмелев, Гюллю взглянула дяде в глаза.
- Зови его! - сказал дядя Нури.
Гюллю не двигалась, глядя ему в лицо.
- Я кому говорю! - дядя Нури повысил голос.
Гюллю повернулась и пошла за Ширханом. Бабушка Фатьма медленно поднялась с топчана. Дядя Нури прошел в угол, взял палку, которой взбивают шерсть... С трудом переставляя ноги, на веранду поднялся Ширхан, он уже несколько дней горел в лихорадке, но не ложился, превозмогая болезнь. Бабушка не раз говорила ему, чтоб как следует отлежался, но едва спадал жар, Ширхан сразу же принимался за работу. Тайком от дяди бабушка Фатьма давала ему хину.
