- Бабушка боится дядю Нури, - сказал я.
- Еще бы ей не бояться! Так распустить мальчишку!... Вас надо с малых лет в узде держать!
А может, отец потому и строг со мной, что не хочет, чтоб я стал, как дядя Нури? Держит меня в узде? Но я же ничего такого не делаю. Разве мог бы я кричать на свою маму? Мама никогда не баловала, не ласкала меня, но все равно я знал, что она меня любит и не было для меня человека дороже. Любил я и дедушку Байрама, но того я не видел месяцами, а без мамы не мог бы, кажется, прожить и пяти дней. А мама все чаще болела. Зинят накрывала ее всеми одеялами, что были в доме, и все равно маме было холодно - ее всю трясло... Потом лицо ее краснело, глаза блестели, иногда она бредила с открытыми глазами, и ничего тягостнее таких моментов не было в моей жизни. Забившись в угол, я сквозь слезы смотрел, как мечется в жару мама, и старался, чтобы никто, прежде всего отец, не увидел моих слез...
ДОКТОР ИВАН СЕРГЕЕВИЧ
Доктора Ивана Сергеевича я очень любил - он лечил. Не зря про него говорили - у доктора легкая рука. Стоило ему появиться в доме, маме становилось легче.
Иван Сергеевич был приветливый мужчина с небольшой русой бородкой. Он давно жил в Карабулаке и свободно говорил по-азербайджански. Дедушка Байрам давно познакомился с ним, и Иван Сергеевич лечил и Нури, и мою маму, когда они были маленькими, и бабушка Фатьма считала его своим человеком в доме. Приходя, доктор Иван Сергеевич всегда приносил нам с сестренкой гостинец. И когда на праздники в доме пекли сладости, мама всегда посылала угощение доктору; если из Курдобы привозили дичь или джейрана, мама тоже посылала доктору казан с пловом.
Осмотрев маму, доктор Иван Сергеевич обычно говорил, что ничего страшного нет, и она скоро поправится. Я готов был прыгать от радости. Я верил доктору, потому что мама всегда поправлялась после его посещений, а еще я любил его за то, что, глядя на меня сквозь очки, он улыбался и говорил маме: "Ну и умные же глазенки у вашего мальчугана!".
Такой похвалой я особенно дорожил, потому что папа считал меня недотепой и; никогда не говорил, что у меня умные глаза.
В первые дни после свержения царя Иван Сергеевич пришел к нам взволнованный и попросил отца помочь ему выехать в Россию.
- Зачем это вам? - удивился папа.
- Ну... Народ очень озлоблен против царя. А я - русский...
- И что только вы говорите! - прервал его отец. - При чем тут царь? И потом царя не мы свергли - русские! - Папа улыбнулся.
