— Извини, Рик, — запыхавшись, сказала она. — Никак не могла вырваться раньше.
— Пустяки. У нас впереди весь вечер, солнышко.
Он еще больше прижал ее к себе и, повернув голову, зарылся лицом в ее волосы. Она ощутила легкий запах сигаретного дыма и винных паров.
— Куда мы едем? — спросила Джессика, когда серебристый «камаро» свернул на узкую дорогу, ведущую к прибрежному шоссе. И сама же ответила:
— Ах да, ты знаешь, а мне еще предстоит узнать, так?
— Так. А ты способная ученица. Не терпится узнать, в чем еще ты преуспела.
У Джессики мороз пробежал по коже от такого комплимента. Он говорил, как водил машину, — быстро, предпочитая опасные повороты. В какой-то момент она засомневалась, сможет ли удержать его на расстоянии, но скоро успокоилась: до сих пор из любого положения она выходила с честью.
И все-таки Джес не могла подавить нервную дрожь. Тем временем автомобиль Рика, резко развернувшись, остановился перед мрачным заведением на набережной. Из-под колес брызнул гравий. Над входом вспыхивали красные неоновые буквы: «Келли». Из открытых дверей доносились громкая музыка и взрывы хохота.
Никто из друзей Джессики никогда не был в баре «Келли». У бара была самая плохая репутация во всей Ласковой долине. Страх и любопытство охватили Джессику. Да, завтра в школе будет о чем порассказать.
Рик, должно быть, заметил, что она нервничает, и ободряюще, хотя и довольно больно, сжал ей плечо:
— Спокойно, солнышко. Это не детский сад, это настоящая жизнь. Как думаешь, справишься?
— Какие глупости! — бросила она в ответ. — Я с чем угодно справлюсь.
Они вошли в бар, и уверенности у нее поубавилось. Бар был вовсе не в ее вкусе. Ей стало казаться, что и Рик Эндовер — тоже.
— Вот и умница, — прошептал он ей на ухо, когда они проходили мимо стойки, направляясь к одной из полутемных кабин у задней стены бара, и по-хозяйски обнял за талию.
Джессика никогда так остро не ощущала свою красоту и возраст. Несколько мужчин открыто уставились на нее, а один даже громко присвистнул. Лицо ее горело от неловкости и возмущения, глаза слезились от табачного дыма, который клубами плавал по тесному помещению бара. Войдя в кабину, они сели на сиденья, обтянутые потрескавшимся дерматином, и Джессика, наклонившись к Рику, сказала, что ей здесь не нравится, но слова ее потонули в визгливых звуках песни в стиле кантри, вырвавшейся из музыкального автомата.
Рик заказал пару «ершей» — Джессика о таком напитке и не слыхала. Она с облегчением увидела, что официантка поставила перед ними обыкновенное пиво, но потом рядом с пенящимися кружками появились еще два высоких стакана с виски. Официантка даже не взглянула в сторону Джессики, не спросила и документы, хотя над стойкой висело объявление: «Продавать спиртное несовершеннолетним запрещается». Джессике все больше делалось не по себе. Она медленно потягивала пиво, а Рик одним глотком осушил стакан виски, словно это была вода.
