Это несколько утешило его.
— Что делать? — спросил он меня.
— Не знаю! — ответил я.
— Но я обязан что-нибудь сделать. Из-за меня бедная девушка лишилась службы. У нее была ужасная служба, но все же она давала ей возможность заработать на хлеб. Как ты думаешь, не мог бы Джордж Тэппер пойти и поговорить с моей теткой?
— Пожалуй. У него добрейшая душа, но я сомневаюсь, чтобы ему удалось чего-нибудь добиться.
— Чепуха, приятель! — сказал Акридж, к которому снова вернулся весь его непобедимый оптимизм. — Я хорошо знаю Тэппера — он редкостный человек. У него такой элегантный, респектабельный вид, что моя тетка и не заметит, как он обведет ее вокруг пальца. Ты не знаешь Джорджа Тэппера! Я сейчас же пойду и поговорю с ним.
— Это не мешает, — сказал я.
— Если ты дашь мне несколько шиллингов на извозчика, старина, я поспею в министерство иностранных дел как раз к двум часам. В это время он освобождается, и мы вместе позавтракаем. Мне необходимо поесть, старина, чтобы подкрепить свои силы. Несчастье совсем расшатало мои нервы.
Три дня спустя, рано утром, я торопливо одевался, подгоняемый запахом ветчины и кофе, доносившимся из моей столовой. Одевшись и подойдя к столу, я увидел Акриджа, который быстро пожирал мой завтрак. Он снова был необыкновенно весел и ретиво работал ножом и вилкой.
— Здорово, старина! — весело сказал он.
— Здравствуй!
— Чертовски вкусная ветчина! Никогда такой не пробовал. Баулс сейчас принесет еще, и ты тоже поешь.
— Ладно, ладно, — ответил я. — Если ты позволишь, я буду вести себя, как дома, и выпью хоть маленькую чашечку кофе.
Возле моей тарелки лежало несколько нераспечатанных писем. Я стал распечатывать их и вдруг заметил, что Акридж внимательно смотрит на меня сквозь разбитое пенсне.
— Что случилось? — спросил я.
— Ничего! — ответил Акридж.
— Почему ты выпучил на меня глаза, словно рыба, которую вытащили из воды?
Он беззаботно отхлебнул кофе.
— Странное дело, — сказал он, — ты получил письмо от моей тетки.
— Что?
Я разорвал последний конверт. Адрес на нем был написан твердым и уверенным женским почерком, совершенно мне незнакомым. Акридж оказался прав. В письме было следующее:
«Сэр!
Я буду счастлива принять вас послезавтра (в пятницу) в половине пятого.
Готовая к услугам
Юлия Акридж».
Я был потрясен. Письма, которые я до сих пор получал по утрам — счета от портного и чеки от издателя, — всегда отличались ясностью, прямотой и простотой. Но это письмо сбило меня с толку. Откуда тетка Акриджа могла знать о моем существовании? Зачем я был ей нужен? Я много раз перечел странное послание, словно египтолог, разбирающий иероглифы.
