- Никуда я не поеду, - огрызнулась Ирка с переднего сиденья. - Только с тобой.
- Но можно же, по крайней мере, кого-то предупредить, - продолжал я строить планы. - У этих черных небось есть какой-нибудь лидер диаспоры, духовный отец, или главный мафиози, на худой конец! Пусть узнают, что их завтра резать собираются.
- Не поверят. Решат, что провокация конкурентов, чтобы их из города вытеснить. А даже если поверят - скорее сами за оружие возьмутся. Мне тут междоусобной войны не надо. И потом, не будет кавказцев - станут громить китайцев, евреев, просто бизнесменов, в конце концов. Был бы кирпич, а человек найдется.
- Но ты, по крайней мере, не возражаешь, если я ознакомлю с этими документами представителей прессы?
Он пожал плечами.
- Попытайся. Если дать сейчас обращение по телеку... Хотя все равно никто на улицы не выйдет. Тут тебе не Москва, не Белый дом. Только под удар себя подставишь. Впрочем, дело твое. Странно, что ты с этого не начал.
- Я все-таки хочу связаться с кем-нибудь из кавказского землячества. Для очистки совести. У тебя есть чьи-нибудь телефоны? Ведь наверняка есть.
Эльбин задумался.
- Так и быть. Исключительно для очистки совести. Записывай, - и он продиктовал мне номер. - Попроси к телефону Шалву Зурабовича. Это глава грузинской общины в городе.
- А на кого ссылаться, если спросят?
- Можешь сослаться на меня, - сказал Андрей, немного подумав. Потом добавил, - Ну, раз пошла такая пьянка, попробую поговорить с Черепашкиным. Из ФСБ паренек. Мы с ним сотрудничаем по поводу оргпреступности. Вроде он чист. То есть не то, что говорить ему открытым текстом, а забросить удочку, попытаться выяснить, стоит ли к ихнему начальству с этим делом соваться, или оно тоже замешано.
Я согласился отдать Эльбину материалы, если он сделает ксерокс. Тот вскоре вернулся, вручил мне несколько копий, пообещал, что "будет работать", и мы расстались.
Эстеса мне, конечно, найти не удалось. Его не было ни дома, ни на одной из тех квартир, где он имел обыкновение пьянствовать. Оставался номер его пэйджера... Не диктовать же ему открытым текстом: "Завтра путч. Подробности при встрече". Все-таки я бросил сообщение: "Перезвони немедленно".
Я листал записную книжку, соображая, кому ещё можно позвонить, и все больше проникался мыслью, что без звонка Барабанову не обойтись. Все-таки пока ещё губернатор, обладает каким-то влиянием и может что-нибудь предпринять. В конце концов, при узурпации власти именно он должен пострадать в первую очередь.
