– Завидуешь? – засмеялась Коваль, обнимая Хохла за шею. – Могла бы сама на моем месте быть.
– Не дай бог! – открестилась подруга, и Женька вторил ей:
– И не говори, Ветка – не знаю, в какой угол поклоны бить, что ты на меня внимания не обращала! Ладно, пробегусь немного, пока не жарко.
Пока Хохол мотал свой марафон, подруги успели попить кофе, покурить и обсудить разную ерунду. Разбуженный Дашей Колька присоединился к ним, и Марина наградила его недобрым взглядом.
– Ты чего? – удивился взъерошенный со сна племянник, и она ласковым голосом, не предвещавшим, однако, ничего хорошего, пообещала:
– Сейчас ругаться не хочу, но вечером получишь так, как мама с папой не наказывали! Я ведь предупреждала, что со мной шутить опасно, и многих приколов я просто не понимаю, особенно в денежных вопросах – мои деньги доставались мне в буквальном смысле с кровью, поэтому я к ним очень трепетно отношусь.
– Мариш, если ты про команду… – начал Колька, но тетка перебила:
– Так, все – я решаю, когда и о чем разговаривать, и если сейчас делать этого не хочу, тема временно закрыта.
Поняв, что дальнейшее сопротивление бесполезно, племянник молча взялся за вилку и начал уплетать изумительные Дашины оладьи с вареньем. Марина же с благоразумно не вмешивавшейся в процесс Веточкой выпили еще по чашке кофе, с наслаждением закурили, и тут вернулся, наконец, марафонец, уже успевший принять душ. Он уселся рядом с Мариной, накидал себе на тарелку гору румяных оладий и оглядел всех:
– Похоронили кого-то?
– С чего ты взял? – удивилась Коваль.
– А лица такие, как на поминках. Что, Николай, поддала тетка? – моментально вычислив пострадавшего, повернулся он к надутому племяннику. – Вот и прикинь, как я с ней живу! Только и успеваю уворачиваться да морду закрывать!
– Ой, ну, прямо уж! – фыркнула Марина. – Измучился, бедненький!
– А скажи, не так? Орешь на меня постоянно, да и по роже тоже получаю регулярно.
– Есть за что, вот и получаешь.
Женька захохотал, потом вдруг неожиданно окунул палец в стоявшую перед ним пиалку с вареньем и мазнул им Марину по носу и по щеке, и она моментально вскочила, рявкнув:
– Сдурел совсем?! Знаешь ведь, что терпеть этого не могу!
Но он не обратил никакого внимания на гневные вопли, притянул к себе за полу шелкового халата и, усадив на колени, принялся облизывать, чем привел ее в еще большую ярость, и Коваль стала молотить его кулаками по чему придется:
– Отпусти!
– Вот видишь, а говорила – есть за что! – выпустив ее, наконец, проговорил Хохол, стараясь увернуться от ударов, но Марина почему-то не могла успокоиться. И тогда он схватил ее на руки и утащил в бассейн, с размаху швырнул в воду: – Остынь немного, разошлась! – и спокойно удалился заканчивать завтрак, предоставив ей возможность самой выбираться из холодной воды.
