Она потянулась.
— Вчера Сергей Фёдорович приехал, — сказала она всё так же громко. — Привёз мне во-от такой арбуз! И груши во-от такие! И сегодня мы с ним идём на балет «Доктор Айболит». Сейчас надену своё синее платье, туфли надену новые — красные, с дырочками — и пойдём.
И она ушла.
Павлика позвали, и он тоже ушёл. Мы с Колей слезли с дерева.
Всё обошлось хорошо. Никто нас не видел. Никто не ругал. Я даже почти не поцарапалась. Солнце светило так же ярко. Облака были такие же белые. И было тепло. И было ещё утро. И было воскресенье. Но настроение у меня было испорчено.
— Она пошла смотреть «Доктора Айболита», — сказала я. — А я так давно мечтала о «Докторе Айболите»!
— Люсь, — сказал Коля, — ты ведь не кончила. Спой дальше, а!
— И туфли у неё новые…
Я посмотрела на свои потрескавшиеся сандалии.
— Люсь, ну спой, пожалуйста.
— И ей привезли арбуз. Всё-таки несправедливо. Почему всё ей?
— Ты будешь петь дальше? — сказал Коля.
— И груши, — сказала я.
И мне захотелось плакать. Тут Коля посмотрел на меня как-то странно.
— Ну ладно, я пойду, — вдруг сказал Коля. — Ты меня, пожалуйста, извини. Меня ждёт мама.
Он повернулся и пошёл.
— Коль!
Он не остановился. Он шёл к подъезду. Ну и пусть! Много о себе думает! Что я такого сказала? Ну что?
Коля уходил. Я знала, почему он уходит. Колина спина мелькнула на площадке второго этажа. Я знала, знала, почему он уходит!
— Постой! — крикнула я и побежала его догонять.
Я догнала его только на третьем этаже.
— Коль! — забормотала я. — Подожди! Ну подожди, пожалуйста! Я… я хочу тебе одну загадку загадать. Знаешь, какая загадочка отличная! Ни за что не отгадаешь. Правда-правда! Вот послушай… А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе?
— Знаю я эту загадку, — хмуро сказал Коля.
— Коль, — сказала я. — Ты не думай!.. Не думай… Честное слово, я не такая! Я прямо сама не знаю, что на меня нашло! Подумаешь — туфли! Да у меня ведь есть новые туфли! И арбуз — ерунда! Мой папа сколько хочешь таких арбузов может привезти… И груши…
Мы спустились с лестницы и вышли во двор.
— А ты всё-таки спой, — сказал Коля. — Ведь ты не кончила.
И я запела:
Как провожают пароходы-ы,
Совсем не так, как поезда-а-а…
В окне в своём новом платье стояла Люська. Она ела грушу.
Я лежала и думала:
«Я уже целых пять дней больна, а она ни разу ко мне не зашла! Какая же она подруга после этого?»
Подумаешь, обиделась на меня из-за какой-то чепухи! Я сказала, что она хоть и отличница, а глупая, книжек не читает, зубрит одни учебники… Так чего же обижаться, если это правда? И потом, у меня уже тогда температура высокая была — тридцать семь и две. Разве можно обижаться на больного человека?
