Глядя на официантов, я понял, почему в ресторане практически отсутствуют охранники /всего два мента на входе/ – все шнурки в красивых форменных костюмах имели по меньшей мере второй дан каратэ.
Когда я появился в зале ресторана, людей было немного. Еще не пробил час, говоря высоким слогом – главные события в "Дарвине" обычно начинались после одиннадцати вечера. А пока за столиками сидели такие же, как я, нервные одиночки, и только кое-где, местами, что-то там отмечая, гуляли небольшие компании, находившиеся в стадии алкогольного полураспада психики. Тихо, ненавязчиво играл оркестр, салаты и закуски были восхитительны, водка – в меру охлаждена, и жизнь за стенами ресторана казалась дурным сном… Балдеж!
– Стас! Тебя ли я вижу, дружище!?
Я обернулся на оклик – и глазам своим не поверил. Мамочки! Чтоб я так жил – Лева Берман собственной персоной!
– Лева!? Ни фига себе…
– Ну, здоров, гусь лапчатый…
Мы сердечно обнялись. Лева здорово располнел, и мне пришлось поднатужиться, чтобы в радостном порыве поднять его над паркетным полом.
– Садись, – пригласил я Леву. – Нет, нет! – вскричал я заметив его протестующий жест. – На хрен все твои компании. Мы с тобой не виделись… сколько?.. точно – восемь лет. Так что если сейчас не примешь вместе со мной на грудь – обижусь до хронического насморка.
Давай, давай, становись на якорь.
– Стас, я на работе.
– Не понял… – Я вытаращил на него глаза. – Ты хочешь сказать?..
– Именно… – Лева не очень весело улыбнулся. – Все как в старые добрые времена.
Руковожу оркестром.
– Ей Богу, не ожидал. Ты сразил меня наповал. – Только теперь я заметил, что в ресторане воцарилась относительная тишина; у оркестрантов начался обычный пятнадцатиминутный перерыв.
– Ты, небось, думал, что я сейчас по меньшей мере руковожу банком?
– Так ведь большинство твоих единокровных братьев после распада Союза пошло в большой бизнес. А кое-кто вообще умудрился добраться до таких высот, что страшно представить. Как это по научному – олигархи. Евреи стали столпами русского народа. На твоем месте я бы этот момент отразил в оратории или как там это называется. Ты ведь, настолько мне помнится, пробовал сочинять классические вещи.
– Было… – хмуро кивнул Лева. – Милые увлечения молодости. Мне и нынче, если честно, хочется посидеть за роялем над чем-нибудь стоящим. Увы…
– Текучка задрала?
– Не то слово… – Лева походя хлобыстнул рюмашку и зажевал веточкой петрушки. – Чтобы выжить в нынешнем бардаке, нужно постоянно и неустанно вертеться. Финансист из меня никакой, в бизнесе я разбираюсь как свинья в апельсинах, остается последнее – то, на чем воспитан. Музыка. Лабух я, Стас, по жизни лабух. И никуда мне от этого не деться.
