Сегодня Глеб Модестович, просматривая сводки, обронил, что вот уже шестой месяц кривая напряженности в обществе растет. Пока на сотые доли процента, это не улавливает обычная статистика, но мы обязаны обратить внимание. Возможно, подумать о превентивных мерах.
— Полагаю, — сказал Арнольд Арнольдович задумчиво и посмотрел на меня внимательно, — с легкой руки нашего народного любимца и юного дарования… можно еще ослабить так называемые моральные устои в графе «секс».
Жуков охнул:
— Арнольд, ты шутишь? Куда уж больше?.. Я вчера шел через парк, а там на лавочке преспокойно так это трахается парочка! Парень сидит, приспустив штаны, а девица у него на коленях ерзает и выгибается… Это днем, при солнечном свете!
Тарасюк спросил с недоверием:
— Что, все видно? Где, пойду смотреть!
— Нет, — ответил Жуков, — у нее юбочка, так она ею прикрыла. Но сейчас мода ходить без трусиков…
— Точно? — переспросил Тарасюк. — И где они тусуются?
Жуков, не обращая на него внимания, закончил:
— …так что с коитусом теперь проблем нет…
— Ага, — сказал Цибульский с непонятным удовлетворением, — прикрыла! Значит, еще есть где ослаблять вожжи. Ну, наш Евгений Валентинович разойдется, чует мой вздрюченный нерв…
Они ржали, только Глеб Модестович кривился, да еще Жуков улыбался несколько деревянно. Арнольд Арнольдович поймал взглядом меня, поинтересовался:
— Евгений, вы у нас на этой ступеньке еще новенький, скажите, как ваше мнение?
Я пожал плечами.
— Не знаю, нужно ли ослаблять, у меня пока нужных данных нет, но если брать историю вопроса, то…
— Ну-ну, — поощрил Цибульский злорадным голосом, остальные тоже умолкли и смотрели на меня заинтересованно. — Вы ж у нас историк! Что интересного в области истории этого самого?
— Ослабить можно, — сообщил я, — люфт еще большой.
Жуков прорычал грозно:
— Даже большой? И где же он? И так уже сексуальная свобода просто не знаю куда еще!
— Человек в области секса пока что на очень коротком поводке, — ответил я. — Понимаю, нельзя переворачивать мусорные баки на улице, разбивать витрины, бросать на проезжую часть камни… но совокупляться с себе подобными? Где вред, если нет насилия? Посмотрите вон на бегающих собак, на кошек, даже на птичек вот на той ветке! Все они свободны в сексе и трахаются, когда захотят. У человека все еще масса условностей. Согласен, раньше их было в сто раз больше, но… зачем оставлять остальные? Почему нельзя совокупляться не просто на улице, но даже совершенно незнакомым?.. Идут себе по улице навстречу друг другу, встретились взглядами, мгновенно оценили один другого… и, если есть желание, тут же и посовокуплялись! И пошли себе дальше по делам, спросив имя или не спросив — без разницы. Вот это настоящая свобода. Но ее пока нет.
