— Да, — ответил я автоматически, еще не сообразив, что он имеет в виду под запускаемой машиной. — Надо еще учесть, что некоторая часть общества хотела бы оказаться в рядах продвинутых, в том числе и сексуально, но в то же время чтоб не соприкоснуться с гомосексуализмом, эксгибиционизмом, вуайеризмом и всем прочим. Это по их понятиям — запачкаться.
— А по вашим? — поинтересовался Жуков любезно.
Я посмотрел на него строго.
— А вам это к чему?
— Да так, — ответил он бесстыдно, — я просто любознательный.
— Обойдетесь, — сказал я. — По ночам с фонариком собирайте обо мне сведения.
Цибульский хохотнул:
— А самое главное — инцест всегда под рукой. В смысле в доме. Далеко не ходить! А сейчас народ разлени-и-и-ился. Все ему подай да принеси…
— Еще с ними меньше конфликтов, — добавил Жуков хмуро. — Все-таки родня.
— Свои, — согласился и Цибульский лицемерно. — Всегда помогут друг другу.
Тарасюк слушал-слушал, сказал вдруг:
— Убедили. Пойду трахать внучку.
— С чего вдруг? — уточнил Цибульский с подозрением.
— Бегает передо мной в одних прозрачных трусиках, — объяснил Тарасюк с негодованием. — Провоцирует! А я терпи?
— А сколько ей лет? — спросил Цибульский живо.
— Пятнадцать. А что?
— Малолетних все равно нельзя, — злорадно заметил Цибульский. — Спроси у Евгения Валентиновича.
Тарасюк посмотрел на меня, я развел руками.
— Увы, низзя…
— Почему? Это ж какое удовольствие пропадает! У меня есть еще одна, той двенадцать, а уже глазками так и стреляет. Евгений Валентинович, возьмись за снижение возраста! Они уже все созрели. Пророк Мухаммад вообще малолетками увлекался…
Я подумал, покачал головой.
— Во-первых, у нас на севере не так быстро созревают эти плоды. Во-вторых, надо собрать плоды этого урожая. А потом, когда затихнет и устаканится, можно поднимать новую волну. Но там придется очень осторожно… Нужны гарантии, что детям не будет нанесен ущерб. Со взрослыми проще: сами отвечают за свои поступки, а за несовершеннолетних отвечаем мы.
Арнольд Арнольдович смотрел и слушал очень внимательно, но пропикал таймер, Арнольд Арнольдович сказал нетерпеливо:
— Значит, работу Евгения Валентиновича признаем удовлетворительной?
— Выше, — сказал Цибульский. — Жаль, что у нас только уд и неуд.
Глеб Модестович поднялся, и мы все встали, а я прямо подпрыгнул и едва не встал по стойке «смирно». Почему-то у меня не проходит ощущение, что у нас полувоенная организация.
— Значит, удовлетворительно, — произнес он измученным голосом. — О снижении возраста для совокупления пока думать не стоит. Полагаю, что эта операция и не понадобится. Но пусть лежит в дальнем ящике! Придет беда — достанем.
