— Спасибо, — сказал я настороженно.
— На здоровье. И даже в той области, что именно придет после правового общества…
— Спасибо, — повторил я, — но, чувствую, меня занесло, как Остапа. Новичку непозволительно так широко раскрывать хлебало. Все-таки я еще слишком мало знаю.
— И все верно объяснили, — договорил Цибульский, он чуть улыбнулся. — Тогда не зацикливайтесь на этом.
— На чем?
— На пропаганде между нашими сотрудниками.
— Да это я от безделья, — ответил я. — До обеда было время, а новую работу десять тысяч курьеров еще не принесли.
— Понимаю. Но все равно… Скажу по секрету, что мы уже знаем, что будет после правового.
У меня вырвалось невольно:
— Что?
Он хитро улыбнулся.
— Постарайтесь апнуться. Тогда эта информация станет доступной и для вас.
Апанье, понятно, хоть и зависит от моих усилий, но оценивается вышестоящими товарищами. Сочтут, что достоин апа, — хорошо, нет — нет, а могут еще и понизить лэвэл, мы в демократическом мире, где терять еще легче, чем находить. Мое дело — пахать и пахать. Однажды приснилось, что потерял работу, проснулся в холодном поту. Даже не из-за высокой зарплаты: о таком поле деятельности раньше даже мечтать не мог…
Еще с первой недели слышал про массажные кабинеты для наших сотрудников, но столько работы, что игнорировал, но сегодня Жуков и Цибульский чуть ли не силой затащили меня, объяснив, что после массажа буду работать еще лучше.
Уютный кабинет, стандартный стол, разве что добавочные валики для головы и ног, но вместо здоровенного массажиста у стола в ожидающей позе стоит чуть ли не дюймовочка с тонкой фигурой, слишком хорошенькая для того, чтобы быть… настоящей массажисткой.
— Ладно, — пробурчал я, отступать поздно, — только самый общий. И недолго.
— Как скажете, — ответила она нейтрально.
Я лег мордой вниз и закрыл глаза. Не знаю, был ли я обрадован или больше разочарован, но у нее оказались сильные руки со стальными мышцами, умело и точно находила в моей спине участки с отложениями извести, безжалостно разламывала, растирала, заставляя не только морщиться, но и всхрюкивать от боли. Потом взялась за ноги, холодно и точно назвала все признаки болезней людей моей профессии, сообщила, что у меня наверняка начинается простатит и даже аденома, хоть пока и небольшая, но, к счастью, не полезла проверять.
Заканчивая, заставила перевернуться, промассировала руки и грудь, а когда закончила, ехидно улыбнулась.
— Разочарованы?
— Не знаю, — ответил я откровенно. — Неужели во мне столько болезней?
