Он обернулся, посмотрел искоса.
— Да? А мне казалось, что именно у нас вам и место. Ваши работы в обычном мире абсолютно неприменимы на практике, не так ли?
— А здесь?
— А случай с Черкизовским рынком? — ответил он вопросом на вопрос.
Я пожал плечами.
— Считаю это частностью. Вообще-то мои работы касаются общемировых процессов.
Он скупо улыбнулся, сел за стол.
— Спешите домой?
— Вообще-то нет.
— Тогда кофейку? — предложил он. Я кивнул, он сказал по связи: — Люся, два кофе и что-нить к нему.
— Если не затруднит, — сказал я на всякий случай.
— Нисколько, — заверил он. — А насчет работы… дайте время. Я имею в виду, себе. Главное пока что другое. Вам, я вижу, нравится у нас. Поверьте, все остальное придет.
Я спросил осторожно:
— А здесь еще есть сотрудники? А то, простите, никого, кроме вас и секретарши, я за весь день не увидел.
— Вы вроде бы не курите? — спросил он. — Народ больше в курилке встречается. Правда, у нас даже Арнольд Арнольдович недавно бросил… Все сидят в своих норах, им там уютно. Общаются больше по связи, вам стоит к ней подключиться.
Вошла Люся, перегрузила с подноса, кроме кофе, еще и кучу бутербродов. Глеб Модестович наблюдал внимательно, поинтересовался:
— Сыр козий?
— Конечно, — ответил Люся удивленно, — вы же велели…
— Это я для себя велел, — сказал он сварливо, — а вдруг ты для нового сотрудника решила верблюжьего положить. Ладно, беги.
Я осторожно взял бутерброд, мягкие подогретые хлебцы и нежнейший сыр, кофе просто дивный, я наслаждался вкусом, хотя вообще-то непривередлив и прекрасное от хорошего просто не отличу.
Люся ушла, бросив на меня игривый взгляд.
Я пробормотал:
— Ну не стану же я просто тыкать во все фамилии и говорить: «Здрасте, я новый сотрудник…»
— Ничего, — утешил он, — все обедают вон в том кафе, видите ребристую крышу? Это рядом, через дом отсюда. Сегодня вы просто пропустили обед…
— Я перекусил на Черкизовском, — сообщил я. — Знаете, от сердца отлегло. Я все еще мандражирую, если честно. Я ученый, привык к точным формулировкам, а здесь не могу сформулировать ни цели нашей фирмы, ни мое направление работы… А зарплата настолько огромная, что я очень хотел бы оправдать ее успешной работой!
Он покачал головой.
— Не торопитесь, все узнаете. А фирму нашу точнее называть организацией. А вот Орест Димыч, это наш самый экстравагантный сотрудник, упорно зовет масонской ложей. Отчасти это так и есть, хотя, конечно, никаких средневековых ритуалов, клятв и прочей ерунды нет.
