– Ничего подобного! Он хотел получить только Лагрумские леса, которые принадлежат ему по закону.
– По закону! Ха! Тогда почему суд не удовлетворил его прошение?
– Потому что отец твоей женушки запугал всех до смерти! Ты и сам все отлично знаешь! – рука Лэра непроизвольно ударила по алтарной решетке. – И для чего я спорю с тобой здесь, перед лицом Бога? И вообще – зачем?
– Я пришел не спорить.
– Хорошо. Тогда зачем?
– Передать тебе титул владельца Везелея.
– Сейчас?! Когда это не имеет значения? Тьери, как великодушно! А ты, конечно, станешь управляющим?
– Но ты будешь получать доходы с земель. Мог бы быть благодарен хотя бы за это.
– Неужели Агнес тебя убедила? Или в тебе просто заговорила совесть?
– Агнес ни при чем. Моя совесть тоже. А уж она чище, чем твоя.
– Потому что ты вместе со своим тестем нашли лучший план, чтобы захватить Лагрумские леса?
– Тебе не нужен титул?
– Я этого не сказал.
– Тогда пойдем к аббату и разрешим наш спор. Лэр, мы же братья и не должны быть врагами. Мы больше не дети, а взрослые мужчины. И должны думать о наших душах.
«Ты думаешь только о своей душе», – подумал Лэр, но вслух ничего не сказал. И очень разумно, потому что в часовне появился монах, громко топая по каменному полу, чтобы предупредить о своем приближении. Откашлявшись, он произнес:
– Сеньоры, если вы закончили беседу, то отец-настоятель будет рад видеть вас в своих покоях.
* * *
На лице аббата играла неизменная улыбка, пока Лэр читал документ. Тьери сидел напротив, барабаня пальцами по столу. Прочитав, Лэр взял гусиное перо, опустил конец в чернильницу и расписался в документе ниже подписи брата. Итак, Везелей принадлежит Лэру де Фонтену! По крайней мере, на бумаге.
Когда они вышли и остановились под аркой, Тьери спросил:
– Ты пойдешь со мной на мессу?
Снисходительный тон брата начал раздражать Лэра. Не так просто забыть и простить то, что было.
– Итак, ты можешь сказать Агнес, что между нами все разрешено и твоя совесть чиста перед Богом, не так ли? – с насмешкой спросил Лэр.
– Если я так скажу, разве это не будет соответствовать истине? – улыбнулся Тьери.
Лэр усмехнулся. Брату сейчас только не хватало ореола святости вокруг головы. Он вновь ощутил себя ребенком, который зол на себя за необдуманные слова.
– Поступай, как знаешь.
– Итак, ты идешь?
– Да, я буду на мессе.
Тьери пожелал Лэру спокойной ночи. Тот не ответил.
В доме для приезжих де Фонтен застал сержанта и солдат, шумно поедавших угощение аббата. Несколько плошек, наполненных маслом, озаряли комнату тусклым светом. Сержант, жуя, поднялся. Пахло сыром и хлебом.
