– Миледи?
Широко раскрытые глаза Феншеля напомнили ей об обязанностях, и усилием воли она стерла с лица задумчивое выражение.
– Да, Феншель?
– Мы упакуем шерсть, когда она остынет. Я полагаю, на продажу наберется мешков двенадцать.
– Еще один тяжелый год, – Элисон вздохнула и с любопытством взглянула на поперхнувшегося в этот момент Дэвида. – Вам нездоровится, сэр Дэвид?
Он отрицательно покачал головой. Лицо его покраснело, глаза выпучились.
– Принесите сэру Дэвиду воды из колодца, – велела она одной из женщин. Повысив голос, чтобы все могли ее слышать, она одобрительно произнесла: – Вы неплохо потрудились, несмотря на засуху.
– Без вас тут однажды шел дождь, – слезящиеся глаза Феншеля возбужденно блеснули. – Это добрый знак.
– Очень добрый, – согласилась Элисон. – Прополка закончена?
– В поле чисто, – заверил ее Феншель, наблюдая, с какой жадностью Дэвид глотает воду.
– Начали убирать сено?
– Уберем до темноты.
– Отлично. – Она подсчитывала в уме доходы. Засуха отразилась на них, но не в такой степени, как на мелких землевладельцах, и с тем зерном, что она купила, они должны продержаться до осени, до нового урожая.
– Все говорит, что год будет хороший, – продолжал Феншель, – так что мы наполним амбары и нам не придется продавать…
– Двенадцать мешков? – хрипло выговорил Дэвид. Он отхлебнул еще глоток из ковша. – Вы сказали, двенадцать мешков шерсти на продажу?
Феншель и Элисон обменялись понимающими взглядами. Эти огромные мешки были настолько велики, что набивавшим их людям приходилось влезать в них и утаптывать шерсть. Когда мешок наполнялся, они выбирались наверх, по пути зашивая его. Мешки были такие тяжелые и неуклюжие, что их перевозили в повозках, не боясь воров, так как их было нелегко унести. Мелкий землевладелец мог собрать от силы два мешка, поэтому жадное выражение на лице Дэвида не удивило Феншеля и Элисон. Они видели его и у других. Женихи, которых присылал король, заезжие рыцари и лорды не могли понять, откуда бралось такое богатство. За Элисон постоянно увивались кавалеры, в чьих глазах ее обильные доходы еще больше увеличивали ее прелести. Ей с Феншелем так часто приходилось иметь с ними дело, что у них уже накопился порядочный опыт.
Расправив костлявые плечи, Феншель спросил с нескрываемой неприязнью:
– А это кто такой?
– Прости меня, Феншель, я и забыла.
Наблюдая за Дэвидом, Элисон заметила, как в его чертах враждебность сменилась жадностью. Это она могла понять, этого она ожидала, но все же почувствовала легкий укол разочарования.
