— Это правда? — спросил он низким голосом.
— Ты же знаешь, что да, — ответила она, и губы ее полуоткрылись.
Он притянул ее к себе, и их уста слились. Он целовал ее грубо, властно, но через мгновение отпустил, резко проговорив:
— Сними эту проклятую шляпку и дай мне посмотреть на тебя. Ты волнуешь меня, Леона, но я тебе не доверяю. Ты встречаешься со мной здесь — тайно, вдали от всех — но не позволяешь мне приходить к вам в дом.
— А какой в этом был бы смысл? — спросила леди Леона, повинуясь его приказу и снимая шляпку.
Отбросив ее на стул, она протянула к Джервису руки.
— Не надо разговоров, — прошептала она. — Целуй меня, люби меня — зажги во мне пожар!
Вот чего я от тебя хочу.
— Это все, чего ты от меня хочешь, — сказал он сурово. — Ты околдовала меня, Леона: когда я с тобой, мысли мои теряют связь. А когда тебя рядом нет, я понимаю, что ты просто используешь меня. Я нужен тебе в качестве любовника, но не гожусь в качестве мужа. Это правда, не так ли?
— Перестань мудрствовать, Джервис, — устало проговорила леди Леона. — Тебе прекрасно известно, что мы ведем разную жизнь. Я никогда не скрывала от тебя, что должна выйти замуж за человека богатого. Мы бедны. А, ты улыбаешься! Мой отец, может, не кажется тебе нищим, но на твой жалкий доход и уличная кошка не проживет, не говоря уже обо мне. Ты же знаешь, что я не смогу жить в бедности, забытая всеми.
— Ты не раз мне об этом говорила, — с горечью отозвался драгун.
— Я должна стать богатой! — объявила леди Леона. — По-настоящему богатой! Мне нужны драгоценности, многочисленная прислуга, я должна бывать в обществе принца, вызывать всеобщее восхищение и поклонение, иметь вес в свете.
— А тот, кто даст тебе все это — сможет ли он дать и то, что даю тебе я?
Она взглянула на него, и лицо ее смягчилось.
— Ах, Джервис, ты же знаешь, что никто не может разбудить во мне такое необузданное волнение любви, трепет от того, что мы вместе, близко-близко.
— Это не любовь, — ответил ей Джервис. — Может, ты и думаешь, что это любовь, Леона, потому что ты испорчена светом, которому важен не сам человек, а то, чем он владеет.
— А я тебе важна?
— Тебе прекрасно известно, будь ты проклята, как ты мне важна, — хрипловато проговорил тот. — Но даже когда я обнимаю тебя, я знаю, что сколько бы я ни давал тебе себя, как бы я тебя ни волновал и какое наслаждение ни дарил тебе, тебе этого мало. Ты алчная, Леона, алчная, и эти твои цепкие ручки могут насухо выжать сердце человека и не дать взамен ничего.
