— Может, лучше я поведу? — невинно предложила она.
— Нет. Так у меня хоть руки заняты.
Повисло напряженное молчание.
За окном луна тронула бледным светом столбики оград, они поблескивали и уносились в темноту. Вдоль дороги мчались шары, перекати-поля, словно пляжные мячики.
— Можно я у тебя кое-что спрошу? — Голос был низкий и хриплый. — Вчера, когда я тебя целовал…
— Давай не будем об этом, хорошо? — Она шумно вздохнула.
— Когда я тебя целовал, — настойчиво повторил он, — мне показалось, что тебе это нравилось?
Берегись, Люси, сказала она себе. Она не сомневалась, что Раст затащил бы ее к себе в кровать, если б мог. И все же он не из тех, кто способен причинить боль.
— Конечно, нравилось, — осторожно ответила она. — Но это всего лишь поцелуи, ничего больше.
— Тебе со мной… спокойно, да?
— Ты мне нравишься, — снизошла она, все еще сохраняя вежливый, безликий тон. — Ты… общительный. — Вот так. Это его остудит.
— Почему?
— Что — почему?
— Почему я тебе нравлюсь? Она попыталась увильнуть:
— Парень, ты же неспроста стал адвокатом. Ты не бросаешься на кость, как голодный пес, у тебя повадки домашнего любимца.
— Отец говорил то же самое, — отозвался он. — Он считал, что мне подойдет карьера адвоката. Он не ошибся, но работать на ранчо я люблю гораздо больше. Итак, почему я тебе нравлюсь?
— Ладно, — со вздохом сказала Люси. — Сдаюсь. Ты мне нравишься, потому что ты добрый и…
— Добрый? — изумился он.
— Да. Ты взял к себе дочку брата, не задавая вопросов. Большинство мужчин отказались бы.
— Не мог же я вышвырнуть за дверь дочь Тома!
— Конечно, нет. Потому я и говорю, что ты добрый. И ты очень внимателен к ней. Он фыркнул.
— Она же совсем кроха.
— Я видела, как ты работаешь с лошадьми.
Нельзя быть терпеливее. — Я терпеливый? Не смейся. Я все время выхожу из себя.
— Ты ворчишь, — мягко сказала она, — а это разные вещи.
— Ворчу. Пожалуй, с этим можно согласиться. Еще что?
Пряча улыбку, она подумала, что он хотел бы слышать, какой он мужественный, красивый и сексуальный.
— Ты вежливый, — подкинула она новую мысль, отчасти зная, как его уколоть, но отчасти и всерьез. — Ты никогда не грубишь. Хотя размеры у тебя внушительные, свою силу ты направляешь только на то, чтобы защитить слабых.
У него дрогнули уголки губ.
На миг наступило молчание, и тут Люси поняла, что же в нем самое поразительное.
— Мне нравятся твои глаза, Раст. — Она смотрела в окно невидящим взглядом. — Я люблю в них смотреть, они такие красивые — шоколад с корицей. И взгляд твердый. Ты настоящий мужчина.
