Я почувствовала себя гораздо лучше, приняв ванну, вымыв голову и щедро намазавшись кремом Джоан. Я надеялась, что она не узнает запаха своего крема под названием «Радость». А вообще-то она заслуживала того, чтобы остаться «без радости», старая ведьма.
Расчесывая мокрые волосы, а выглянула в окно. Две девицы, из тех. которые готовы на все при первом приближении любого мужчины, в белых бикини, на шпильках и со стокилограммовым слоем грима на каждой, пошатываясь шли по лужайке. Наверное, их притащил Андреас. У него всегда такие в запасе. Вдруг из двери, ведущей к бассейну, вышел Джереми. Он прошел мимо девиц, даже не заметив их. Они же, напротив, повернувшись, словно на шарнирах, уставились на него с изумлением, алчно разглядывая, пока он с ленивой грацией животного брел к дому. Их можно было понять.
«Войди сюда, мой идеал!» — прошептала я, свернувшись на ковре в одном большом голубом пушистом полотенце и суша волосы. Ждать пришлось недолго. Послышались торопливые шаги, и в дверь постучали.
— Войдите, — сказала я севшим голосом.
Войдя, он прикрыл за собой дверь. Я позволила полотенцу слегка соскользнуть.
— Почему ты пришел сюда? — спросила я. — Как это ты оторвался от этих первых изданий?
— Я пришел из-за тебя, — ответил он. — Кто этот отвратительный тип, с которым ты разговаривала?
Мое сердце запело. Сработало!
— Андреас Катц. Я его знаю тысячу лет.
— Насколько близко?
Я продолжала сушить волосы.
— Насколько близко? — настойчиво повторил Джереми. — О, ради Бога, выключи ты эту проклятую штуку!
— Не настолько, насколько бы ему хотелось, — ответила я, выключив фен.
Он протянул ко мне руки, поднял меня на ноги и страстно поцелован. Его руки скользнули вниз по моему телу.
«Хоть раз, — подумала я, — безупречность покрывала в цветочек будет нарушена».
Неожиданно Джереми, отстранив меня, подошел к окну. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы овладеть собой. Я снова взяла фен.
— Нет, — проговорил он. — Ради всего святого, не включай его. Послушай, ты должна понимать, как я в тебя влюблен.
— Это проявляется весьма странным образом.
Опустившись на колени рядом со мной, он взял мое лицо в свои ладони и начал гладить его так нежно, будто пытался запечатлеть черты в своей памяти.
— Гас не заслуживает того, чтобы причинить ей боль, и ты это знаешь не хуже меня. Во всяком случае, не время сейчас, когда Гарэт готов разнести все к чертям. Если у нас с тобой и есть будущее, а я в этом уверен, давай подождем до возвращения в Лондон.
